Бунтарка. Берег страсти

Девятого декабря Бенджамин Франклин прибыл в Киберон, что в Бретани, вместе с Уильямом Темплем, своим внуком. В Америке ему пришлось оставить сына, который сидел в тюрьме за проанглийские настроения. Тем временем генерал Хоу взял Манхэттен. Повстанцы потеряли пять тысяч человек. Томас Пейн, англичанин, бывший на стороне американцев, писал: «В такое время подвергаются испытанию человеческие души. Искатели теплых мест и ура-патриоты в трудные моменты не станут служить этой стране, но те, кто служат ей сейчас, вызывают любовь и благодарность как мужчин, так и женщин».

Пока Франклин не спеша приближался к Парижу, Бомарше под именем месье Дюрана на почтовой карете ехал в противоположном направлении, к Гавру. Он сам взял на себя обязанность руководить отправкой в Америку через Санто-Доминго четырех кораблей, которым предстояло доставить шестьдесят три пушки, двадцать тысяч сто шестьдесят пушечных ядер, девять тысяч незаряженных гранат, десять тонн боеприпасов, шесть тысяч сто тридцать два мушкета и сорок девять добровольцев, включая двенадцать «специалистов», квалификация которых уже вызвала сомнения у графа де Мирандолы.

Предупрежденный своими шпионами о том, что готовится отправка незаконного груза, лорд Стормонт, посол Англии, выразил решительный протест Парижу и Версалю по поводу этого. Торговцы Гавра, возмущенные портовыми чиновниками за то, что те разрешили погрузку кораблей, и напуганные тем, что английский военно-морской флот может предпринять меры возмездия против их вышедших в море кораблей, присоединились к этому протесту. «Ромен», «Андромеда», «Аноним» и «Амфитрит» подняли якоря, но ненадолго. Шестнадцатого декабря эти корабли были отозваны королевским указом, и три из них подчинились ему. Только «Амфитрит» продолжал свое рискованное плавание.

К тому времени, когда Франклин накануне Рождества появился в Париже, столица полнилась слухами об американских заговорах. Вивиан разделяла желание многих встретить Франклина, но не надеялась скоро увидеть его. Он остановился в Пасси у Сены, еще не бывал в обществе и явно был занят тем, что вел тайные переговоры, а скандал с мятежными кораблями сотрясал Версаль.

Вивиан так не терпелось узнать хоть что-нибудь о Франклине, что она даже неосторожно завела разговор с дядей, первый с тех пор, как Жюль приехал в Париж. Это случилось после обеда в четверг на Рю Жакоб, как раз перед тем как он собирался отправиться с визитом к маркизе дю Дефан, которая каждую неделю принимала гостей в своем знаменитом салоне. Они расположились в гостиной, и случилось так, что Онорина де Шерси спросила, ожидается ли появление у маркизы интересного гостя.

— Конечно. Там будет доктор Бенджамин Франклин. Я провезу его туда.

— Месье, вы знакомы с ним? — воскликнула Вивиан.

— Да.

— В самом деле, племянник, ты мог бы сказать нам об этом, — вмешалась Онорина. — Получается как в тот раз, когда я познакомилась с маркизом де Лафайетом и узнала, что он уже давно переписывается с тобой. Из-за своего незнания я оказалась в совершенно глупом положении.

— Что ж, на сей раз ты хорошо осведомлена.

— Твоя племянница осведомлена даже лучше меня, — раздраженно сказала Онорина, — поскольку специально изучает английский язык.

— Правда? — Он посмотрел на Вивиан. — Однако вам должно быть известно, что Франклин владеет хорошим французским.

Заметив, как от удивления вздрогнула тетя, Вивиан сказала:

— Нет, я этого не знала. Но я не жалею о своих уроках — они помогают мне понять то, что пишут американцы. Сейчас я читаю Томаса Пейна.

— Лучшего выбора я и не мог бы рекомендовать вам, хотя он и англичанин. — Жюль достал часы и взглянул на них, затем посмотрел на Онорину де Шерси и сказал своей подопечной: — Если вам угодно сопровождать меня, почему бы вам не встретиться с доктором Франклином и не провести часок-другой с нами у маркизы дю Дефан? Не сомневаюсь, она будет рада принять вас. Я поеду за нашим гостем к Сайласу Дину. Вас это устроит?

Вивиан воскликнула:

— Устроит? Да это станет самым волнующим событием в моей жизни! — Чтобы не допустить никаких возражений тети, она буквально выбежала из комнаты, быстро сказав дяде: — Я мигом соберусь, если вы будете любезны подождать.

Онорина продолжила разговор, попросив его побольше рассказать о Франклине. Наконец она с сомнением произнесла:

— Я считаю, что интерес Вивиан к этому человеку и ко всему, что с ним связано, — пустая трата времени.

— Ты хочешь, чтобы она увлекалась другими делами? Но она ведь занимается музыкой, например.

— Ты сам не поощряешь ее занятия музыкой, однако рад везти ее на встречу с этим… этим…