Бунтарка для хорошего мальчика

Женя уткнулся носом в шею девушки и оставил едва ощутимо прикоснулся губами к нежной коже. Но Марька все почувствовала и одобрительно замурлыкала, прижимаясь еще ближе. Евгений инстинктивно сдвинул руку с живота чуть ниже, на бедро, туда, где кожу уже не прикрывала футболка, скользнул по тонкой ножке, лаская и сжимая столь желанное тело. Марья только выгнулась и заерзала. Сил держать себя в руках не осталось, весь здравый смысл куда-то улетучился, Женя одной рукой прижал девушку ближе к себе, а второй скользнул под футболку, нежно лаская плоский животик и поднимаясь все выше.

Фигура Марьяны действительно была очень тонкой, почти как у подростка, но эта тонкость только будоражила Женю. Он любил ее такой, какая она есть, и восхищался каждой деталью.

Парень бережно исследовал каждый миллиметр кожи, гладил и ласкал, стараясь не разбудить. Марька что-то мурлыкала во сне и прижималась поближе, кажется, ей процесс доставлял невероятное удовольствие.

Евгению нравилось все — и узкие бедра, и плоский, впалый животик, и даже едва заметные холмики грудей, до которых он все-таки добрался.

Кстати, именно момент, когда длинные тонкие пальцы накрыли ее грудь, Марья и выбрала для того, чтобы проснуться.

— Ну неужели сумасшествие действительно передается половым путем? — пробормотала Марька, поворачиваясь к любимому.

— Я бы поняла еще дома, когда мы одни, но в общаге, в полной комнате людей! — Марька прикрыла рот ладошкой, что б не разбудить ребят своим смехом. — Евгений, ты у меня становишься таким плохим мальчиком!

— Прости! — прошептал Женя, тут же убирая руки на самые приличные места и для верности одергивая на любимой футболку, что б точно все прикрывала. — Просто сегодня было сдержаться особенно сложно.

— Конечно же сложно, я перед сном так тебя приложила! — Марьку разбирало дурное веселье. Всё-таки ситуация была та ещё — сдержанный, тактичный Евгений пристает к ней среди ночи, когда буквально в метре от них спят соседи. Ну как ещё на это реагировать? — Жека, дома можем делать все, что в голову придет, но сейчас будь хорошим мальчиком, спи. Мишу разбудим — потом отбиваться от шуток заморимся!

— Да, ты права. — Женька перевернулся на спишу и Марья, воспользовавшись возможностью, тут же переползла ему на грудь. — Извини еще раз, впредь постараюсь держать себя в руках.

Евгений действительно выглядел очень виноватым и это веселило Марьку еще больше. Ну как с такого не смеяться?

Лежит, старается успокоиться, но Марьяша-то слышит, как бешено колотится его сердце, чувствует неровное, прерывистое дыхание, да и бугор на штанах, как бы Женька его не прятал, тоже прекрасно ощущает. Девушка как бы невзначай закинула ногу Евгению на бедро так, что ее коленка уперлась в самое интересное место. Женя только втянул воздух сквозь зубы, но промолчал.

Идея пришла мгновенно. Марька застенчивостью не страдала, да и если все делать тихо, соседи ничего не узнают, чутким сном никто из мальчишек не страдал. Недолго думая, девушка сама потянулась к губам любимого.

— Марья! — попытался отстраниться молодой человек, но Марьяна только крепче впилась в него цепкими лапками.

— Жека, расслабься и получай удовольствие. — прошептала Марья Евгению в самое ухо, обдав его горячим дыханием.

Больше сдерживаться Женя уже не мог. Марьяна почти лежала на нем сверху, он чувствовал каждый изгиб тонкого девичьего тела, настойчивые губки впились в него требовательным поцелуям, здесь бы любой не утерпел.

Тормоза сорвала мгновенно. Евгений резко перевернулся и накрыл Марьку своим телом. Марьяша пискнула от неожиданности.

Теперь инициативу перехватил Женька, Марьяна даже потерялась, когда на нее обрушилась лавина горячих, настойчивых поцелуем. Губы Евгения были всюду — он расцеловал раскрасневшиеся личико, спустился к шее, не оставил без внимание маленькое ушко, легонько укусил за мочку и уткнулся в ямочку между ключиц, толи очень страстно целуя, толи нежно кусаю тонкую кожу.

Руки Жени бродили по девичьему телу. Он без всякого стеснения залез под футболку, сжал худенькую попку, от нее скользнул выше к животу и груди. Он ласкал каждый сантиметр тонкого, стройного тела, целовал, гладил, сжимал.

В каждом его движении, в каждом действие чувствовалась любовь, невероятное обожания, но теперь в них больше не было осторожности и благоговения, только страсть и желание обладать, прикоснуться всюду, везде оставить свою метку.

Марья растерялась от внезапного напора настолько, что могла разве что выгибаться в руках возлюбленного, да царапать его спину шаловливыми ручонками. Уже знакомое томление разлилось внизу ее живота, заставляя выгибаться под ласками, прижиматься ближе к любимому, призывно тереться об него, требуя новых ласк.

Такой настойчивый, напористый, сметающий все на своем пути Женька был для нее открытием, но именно таким он будоражил, заставлял трепетать, покориться, стать наконец послушной девочкой, которая просто отдает всю себя в объятиях любимого.