Бунтарский дух

«Он никогда не должен видеть бледные, старые, высохшие листья, -говорили астрологи. - По ночам все увядшие цветы нужно срезать. Во дворцам следует запретить приходить старикам и старухам. Всякий раз, когда принц будет идти по улице, с его пути нужно прогонять все похоронные процессии, всех саньясинов».

Старый король прислушался к советам астрологов и сделал, как они наказали. Но формальная логика не единственная, астрологи не знали о трансцендентной логике.

Я бы дал королю другой совет: «Пусть ваш сын живет как обычный человек. Пусть он стремится к роскоши, вы же ограничивайте его. Пусть он тянется к красивым женщинам, но вы не окружайте его женщинами как скотом. Пусть его снедает жажда любви, пусть он говорит страстью». Может быть, он никогда не отречется от мира, потому что поздно узнает реалии жизни.

В эти двадцать девять лет Гаутама вложил жизнь двухсотлетнего или даже трехсотлетнего человека. Даже в триста лет вы, возможно, не сможете достичь всей роскоши, которая изливалась на него. Именно поэтому Гаутама и отрекся от мира, ведь он осознал, что в мире все мелочно и рутинно. Стоило ему увидеть покойника... До двадцати девяти лет он не видел даже опавшие листья. Если бы он еще в детстве понял, что люди умирают, то привык бы к этому. Но до двадцати девяти лет он никогда не задумывался о смерти. Его не занимали такие идеи.

Но сколько времени можно скрывать правду? Однажды Гаутама все-таки увидел покойника, и в тот же миг развалился карточный домик, построенный его отцом. Он спросил возницу: «Что случилось с этим человеком?»

«Господин, мне запретили рассказывать вам о таких вещах, но и лгать я тоже не в силах, - ответил возница. - Этот человек мертв».

Тотчас же последовал вопрос, который обычно не задают. Гаутама мгновенно выпалил: «Разве таков исход каждого человека? Неужели я тоже когда-нибудь умру?»

Стоило вознице сказать: «Невозможно избежать смерти, даже вам это не под силу», как на дороге показался саньясин. Гаутама никогда не видел саньясинов в оранжевых робах, поэтому спросил: «Откуда этот человек? Что с ним приключилось?»

Возница объяснил: «Он узнал о смерти, старости и отрекся от мира. Он пустился на поиски того, что никогда не умирает».

Они ехали на праздник молодежи. И тут Гаугама Будда сказал своему вознице: «Разворачивай колесницу. Отныне для меня нет никаких праздников молодежи. Я уже стар, я уже мертв. Отвези меня домой». В туже ночь Гаутама ушел из своего королевства.

Возница (старый и верный слуга короля) пытался отговорить Гаутаму. Но тот был непреклонен: «Иного пути нет. Если ты не можешь остановить старение, то не пытайся отговаривать меня. Если ты не можешь остановить смерть, то не пытайся отговаривать меня. Я отправляюсь на поиски того, что никогда не умирает».

Здесь мы видим двойную ошибку. Будда отрекся и нашел истину. Должно быть, он сам решил, что обрел истину благодаря своему отречению. Но это не так. Гаутама Будда стал искать истину из-за своей жизни среди роскоши, ведь он понял, что роскошь тщетна, деньги обманывают, дворцы пусты, королевство бесполезно, завоевывать мир бессмысленно. Если вы все равно умрете, то ради чего вам тогда брать на себя труд умерщвлять миллионы людей? Вы все равно уйдете из мира с пустыми руками. Поэтому Будда сам полагал, что отречение от королевства помогло ему найти истину. Но он забыл о том, что не у всех есть свое королевство.

Ошибку Будды переняли все его последователи. Простолюдины начали уходить в горы, леса, чтобы жить в уединении.

Я был знаком с одним начальником почты, он уже на пенсии. Он был немного не в себе, поэтому ему так и не удалось жениться. Его родители очень старались женить его, но из-за своего чудачества он всякий раз все портил. Он пытался скрыть свое безумие, но именно из-за напряженных попыток скрыть его оно само вылезало наружу, и смотрины заканчивались катастрофой.

В старости этот человек ушел на пенсию и стал джайнским монахом. Я видел в почтовой финансовой ведомости, что он получал триста шестьдесят рупий. Жены у него не было, жил он аскетом, роскошь для него была всего лишь звуком. Он не мог позволить себе даже содержать слугу, поэтому ему приходилось самому варить себе еду.

И вот он отрекся от мира, а потом семь или восемь лет провел в разных монастырях, общаясь с джайнскими монахами. Затем в мы случайно встретились в Калькутте. Люди, которые представили мне его, сказали, что он отрекся от всего, что у него было.

Я удивился: «Вот как? Но он жил в арендуемой квартире, сам варил себе еду, получал зарплату в триста шестьдесят рупий, в чем можно убедиться из сохранившихся ведомостей. Он ни от чего не отрекался, даже от своей зарплаты служащего почты».

Он ужасно рассердился. А когда мы остались наедине, он сказал: «Зря вы так поступили. Люди думают, что я от всего отрекся, а вы сказали им, что я ни от чего не отрекался. Я действительно отложил на черный день триста шестьдесят рупий, если заболею. Но вы опозорили меня. Все джайны очень уважали меня».