Буран

— Тайданом звать одного, а другой Семенов Илья.

— Тайданов, Михаил Федоров?

— Да, да! — обрадовались ребята.

— Здесь. Камера № 5. Передача что ли? — давайте. Другой, говорите, Семенов Илья? — переспросил дежурный, просматривая алфавит арестованных. — Нету такого, — два раза просмотрел. Может быть, в другой тюрьме.

— Разве еще тюрьмы есть? — удивился Сенька.

— О-го! — улыбнулся дежурный, — целых три... Все для нашего брата старались да теперь, видно, и самим сгодились.

Сенька не понял, о ком это говорил дежурный.

— Записки не будет? — спросил дежурный. — Что, карандаша нет? Вот карандаш, на и бумажки.

Дежурный оторвал клочок, на котором Колька и написал:

"Мы, Колька и Сенька, принесли тебе пирогов. Напиши, скоро ли выйдешь".

Красноармеец унес корзинку вместе с другими и через полчаса вынес несколько пустых. Тут была и Колькина.

— Кто Тайдану приносил?

— Мы!

— Берите, спасибо сказал старик.

— А письма нет? — спросил Колька.

— Писем передавать от заключенных без разрешения не полагается, — сказал красноармеец и снова ушел с передачей.

Колька вспомнил, что дежурный сказал "камера номер пять".

— Неужели Тайдан там, в "пятой"? Закован, в подвале?

Колька сказал об этом Сеньке. Тот вспомнил Колькин рассказ о дяде и арестанте, захотел наверное узнать и вернулся к дежурному.

— Тебе что еще? — заметил его дежурный.

— А Тайдан в подвале сидит, закован? — спросил Сенька.

— Ничего не знаю, паренек, не мешай, — вишь очередь какая ждет, — спокойно ответил ему дежурный.

Ребята вышли на улицу.

XIX. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

На улице около тюрьмы стояло несколько оседланных лошадей, их держали красноармейцы.

Сенька ни одной хорошей лошади не пропустит, чтобы не осмотреть поближе, а то и похлопать рукой по груди, по бокам погладить.

У одного красноармейца были гнедой и карий, у другого серый и вороной.

— Вот это кони! — восклицал Сенька, — вот и Чалдон был бы такой, — указал он на серого коня.

— А может быть, это Чалдон и есть, — сказал Колька.

Подошли вплотную.

— Что вам нужно? — сердито спросил красноармеец.

— Хороши кони, — поглядеть охота!

— Смотри, Колька, ведь это Чалдон, — весь встрепенувшись, шепнул Сенька, — вот и ноздри розоватые, и на груди черный пятачок...

— Врешь? — не поверил Колька.

— Ей-богу, он! Я тогда ведь хорошо запомнил. Вот узнать бы, хромает он или нет.

— Это у вас порченый? — спросил Сенька красноармейца.

— Сам-то ты не испортился ли? Много знаешь больно, — обиделся красноармеец. — На-ка, подержи кто-нибудь, — сказал он уже более миролюбиво, — я пойду прикурю.

Сенька подбежал, взял поводья, потрепал коня по груди.

— Он! Сейчас умереть, — он! Вот и пятачок, — указал Сенька на черное круглое пятнышко.

— Чалдон! — сказал он громко.

Конь повел ушами, посмотрел на Сеньку, на Кольку...

— Он и есть! — обрадовался Сенька.

— Чей это конь? — спросил он у подошедшего красноармейца.

— Комиссара военного, — ответил красноармеец, — да вот он и сам идет.

Из дверей тюремной конторы вышел высокий черный человек в военной форме, на рукаве красная звезда и несколько красных квадратиков, у пояса револьвер.

"Он и не он, — думает Сенька, — как бы спросить?"

— Колька, давай спросим, не тот ли черный...

Военный подошел к коню, потрепал по шее.

— Ну, Чалдон, сейчас поедем, — сказал он коню. — Товарищ Лаптев, подержи еще маленько, я вернусь в контору.

Теперь Колька и Сенька были твердо уверены, что это не кто иной, как тот самый черный, который жил зимой в монастырской сторожке.

— Как зовут этого комиссара? — спросил Колька у Лаптева.

— Зачем тебе?

— Мы его знаем, только забыли, как зовут, — слукавил Колька.

— Это — товарищ Иванов. Как вы его знаете? — заинтересовался красноармеец.

— Раньше видали, в деревне он жил, недалеко от нас.

— A-а, все может быть.

— Ну, едем! — раздался голос черного.

— Не узнаешь, товарищ Иванов, ребят-то? Они тебя знают.

— Какие ребята? — спросил черный.

— Да вот эти.

— Где вы меня видали? давно? — обратился черный к ребятам.

— Нынче зимой в избушке, в лесу, — сказал Колька.

— Ба-а! Да вот вы кто! Как же, помню, помню! Ну здравствуйте, здравствуйте! — крепко жал руки ребятам черный. — Как же вы узнали?

— Вот Чалдона сперва узнали, а потом и вас, — сказал Сенька.

— Ну вот что, дорогие товарищи, сейчас я тороплюсь в штаб, по важному делу, а вы заходите ко мне часика через два; я живу на Большой Королевской, на самом берегу, угловой дом, — не забудете? Непременно заходите!

— Найдем, — уверенно сказал Колька, — эту улицу я знаю.

Комиссар сел на коня и галопом поскакал в город.

— Не припадает Чалдон-то, поправился, — заметил Сенька, глядя ему в след, и ребята двинулись по шоссе к городу.

— Вот здорово-то! — радовались ребята. И Тайдана, и Чалдона и черного всех разыскали! Только бы еще солдата найти да из тюрьмы их с Тайданом выручить.

Через два часа ребята уже были на Большой Королевской. Зашли во двор. Чалдон стоял привязанным у крыльца.

Стали подниматься по лестнице, а товарищ Иванов уже кричит:

— Сюда, сюда, товарищи! Ну, вот, будем чай пить, — усаживал он ребят. — Расскажите, что вы тогда подумали обо мне, когда не нашли ни меня, ни Чалдона.