Буран

У этого человека, рожденного созерцателем и философом, оказалась биография, переполненная бурными событиями. Наш век не предоставил человеку с натурой одинокого странника ни минуты уединения. Сержант английской армии, он угодил в тяжелые сражения против гитлеровских войск. В одном из боев был ранен и попал в плен. Узник Освенцима и Бухенвальда, он был освобожден из концлагеря советскими войсками. В лагере он сошелся с советскими людьми. Восхищен их стойкостью в испытаниях и преданностью в дружбе. В частности, среди его советских друзей был один казах по имени Ихмет, которого он полюбил больше всех. Отсюда, очевидно, и его восхищение Казахстаном.

После войны он много путешествовал.

Бывал Притам Сингх и в Советском Союзе. Был в Харькове, в Ленинграде. Он произносит названия этих городов с придыханием, как произносят имя любимой женщины.

Чувство неподдельной любви к нашей стране, которое я так часто наблюдаю в Индии, неизменно волнует меня.

А техника действительно грандиозна. Леонид Почивалов даже слегка огорчился, что этот завод — наше детище — так и останется за рубежом.

— Самим бы нам тоже неплохо иметь такой завод, — говорит он.

Владимир Васильевич Юшков соглашается с ним и добавляет, что от такого красавца гиганта не отказалась бы ни одна страна, даже такая, что кичится своей технической оснащенностью.

В том-то и состоит подлинная братская помощь, чтобы отдать развивающейся стране самое ценное, что у тебя есть. Между тем мы знаем, как часто некоторые страны сбывают под флагом помощи отстающим устаревшие образцы оборудования, не находящие сбыта в своей стране. По принципу: «На тебе, боже, что нам не гоже».

Во второй половине того же дня мы снова совершаем прыжок из последней трети двадцатого века куда-то в глубь прошлых столетий. Владимир Васильевич Юшков и переводчик, специалист по английскому языку, латыш Янис Церпс предлагают нам себя в качестве гидов для прогулки по Гангу, в его верховья, чтобы осмотреть самое священное место Хардвара, привлекающее толпы паломников. Заодно мы должны познакомиться и со школой йогов.

Продвигаясь вверх по Гангу, мы наблюдаем общую перспективу города. Он похож на гигантскую змею, зажатую с обеих сторон рекой и горами. Змея точно пытается как-то выползти из этих тисков, но это не удается, потому что гора прочно зажала город, примостившийся на ее склоне, а река непреклонно раз и навсегда определила его границы. Получился именно змеевидный, вытянувшийся в длину город. Во всем остальном, кроме этих необычных контуров, Хардвар обыкновенный типично восточный город, где все кипит, как вода в казане, где почти не смолкает в узеньких улочках пестрый, разноголосый базар.

И снова уже хорошо знакомая нам картина: бредут, бредут «калики перехожие», бредут юродивые, горбатые, истощенные. Бредут старые и малые. Все они устремлены к священному месту Хардвара — к храму, стоящему на ровной прибрежной площадке, к которой ведут высокие гранитные ступени.

А совсем по соседству, на небольшом мостике, резко контрастное зрелище: сытые праздные люди для забавы кормят ленивых сытых рыб. Огромные рыбы, напоминая стадо баранов, собрались в тесную кучу, чтобы не проронить зернышка, кидаемого туристами. Корм для толстых рыб продают худые тонконогие мальчуганы, делающие на этом рыбном деле свой маленький бизнес. Сразу за Хардваром начинаются горы. Издали они восхищали меня своей голубой окраской. Вблизи они много теряют. В очертаниях этого горного хребта нет никакой плавности. Кажется, что кто-то нарочно вырубил сверху эти безобразные зубцы и выступы. К тому же густой девственный лес, покрывающий склоны, выглядит так, точно над ним пронесся пожар. Листья с деревьев облетели, вместо ветвей — сплошные засохшие стволы да колючки. Нам объясняют, что сейчас как раз сезон увядания растительного мира. Но в наше сознание никак не ложится эта мысль, потому что на календаре стоит дата — 17 апреля.

К школе йогов мы приближаемся с острым чувством любопытства. Немало мы слышали чудес об йогах. Хотя, признаюсь, ничего, кроме скептической улыбки, не вызывали во мне такие, например, йоговские истории, как рассказ о человеке, оставшемся в живых после трехдневного погребения под землей, или о другом — не получившем никаких ранений после того, как его положили на осколки стекла, а сверху по нему проехала грузовая машина. И все это, видите ли, благодаря силе духа, доводящего до полного совершенства наше несовершенное тело! Ну, посмотрим, что это такое на деле…

Так думаю я, с трудом поднимаясь по ступеням, высеченным из камня, по направлению к одноэтажному дому с двумя выдающимися вперед крыльями.

Нас встречает высохший древний старик с волосами до плеч и с бородой, достойной Черномора. Кажется, вот-вот он споткнется о свою бороду, упадет и рассыплется сразу в прах, поскольку тело его напоминает высохшую мумию. А глаза у индийского Черномора блестят! Да еще каким живым блеском! Он долго беседует с нашим Янисом, и тема явно интересует старика…