Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

– Ну, давай начнём, – Рокко скинул куртку.

– Давай, – Жмых засучил рукава, а публика заняла места в ожидании хорошей драки.

И драка бы получилась, если бы не Буратино. Он спокойно вышел к бойцам и, остановившись напротив Жмыха, негромко произнёс:

– А известно ли вам, синьор Жмых, что Рокко Чеснок – мой друг?

– Известно, – ответил Жмых, и ему стало немного не по себе.

– Так вот, Рокко Чеснок – мой друг. И на правах его друга я приношу вам свои извинения за него. Надеюсь, вы их примете.

– Чего же не принять.

– Я не знаю, что стало причиной вашей размолвки, но, полагаю, что мои извинения станут причиной вашего примирения.

– Эй, а чего ты за меня распоряжаешься, – вмешался Рокко, – что я сам за себя не могу сказать?

Зрители просто впились в Буратино глазами и затаили дыхание, внимательно слушая, что он скажет. И он сказал:

– Синьоры, ни я, ни Рокко Чеснок драться ни с кем не будем. Это нам ни к чему. Мы не шпана какая-нибудь, мы – люди серьёзные. Отныне любой человек, который захочет подраться с Рокко, будет моим врагом, и я найду способ, как укоротить руки драчливому хулигану. А у меня есть способы. Надеюсь, вам это известно?

– Известно, синьор Буратино, – загалдели пацаны, чувствуя, что драки не будет.

– Ну, так что, синьор Жмых, вы принимаете мои извинения?

– Нет проблем, – ответил тот.

На этом всё и закончилось. А два дружка пошли по своим делам. Дел-то, конечно, у них не было, просто пошли в сторону города.

– Слушай, Буратино, – спросил Чеснок, – что это ты так себя повёл, подраться мне не дал?

– Драться – дело ослов и баранов, нам с тобой заниматься такой ерундой нужды нет. Мы люди серьёзные и должны думать о своём авторитете.

– Мы? – переспросил Рокко.

– Мы, – твёрдо сказал Буратино.

– Так что, мы теперь банда? – огонёк восхищения блеснул в глазах Чеснока.

– Банда, – подтвердил Пиноккио, – и мой враг – твой враг, а твой – мой.

– Спасибо, – сказал Рокко. Он был явно доволен.

– За что спасибо? – удивился Буратино.

– За то, что в банду взял. У тебя банда крутая. Весь город о ней говорит. Когда со слободскими драться пойдём, им не поздоровится.

– Мы не будем драться со слободскими, – сказал Пиноккио, – это всё ребяческие игры. Мы будем заниматься делом.

– Не будем драться? – разочарованно сказал Чеснок. – А если нас кто тронет первый из слободских?

– Если и тронет, то мы не будем предавать всю слободу мечу. Выловим тех, кто тронул, и покалечим, чтобы в следующий раз все остальные крепко подумали, трогать нас или нет.

– Понятно, – сказал Рокко.

– Хоть слободских покалечим, хоть городских, хоть портовых, нам без разницы.

– А портовых-то зачем, они пацаны свои.

– Если никто не тронет, то и мы не будем. Нам, я повторяю, и без этих детских забав дел хватит.

– А какие же у нас будут дела, – оживился Рокко, – серьёзные?

– Дело у нас одно – красиво жить. Как ты думаешь, это дело серьёзное или нет?

– Это уж да, – сладко поморщился Чеснок, – я знаешь как люблю красиво пожить! Колбасы пожрать до отвала или у фермера гуся спереть, запечь его в глине.

– Воровать гусей, – задумчиво произнёс Пиноккио, – дело, конечно, романтическое, но с гусями мы пока повременим. И с налётами на сады тоже. Нам деньги нужны.

– Деньги? – искренне удивился Чеснок. – Эк куда хватил. Где же их взять, деньги-то? Да и зачем они нам?

– Рокко, а ты на себя в зеркало часто глядишь? – вдруг спросил Пиноккио.

– Не часто, – признался парень, – вообще не гляжу. А чего мне туда глядеть? Чего мне там рассматривать, что я баба что ли?

– Вот именно, – критически произнёс Буратино, – смотреть-то особо не на что. Грязь одна да дыры. В общем, босяк.

– На себя-то посмотри, штаны-то с утонувшего матроса снял, – обиделся Рокко.

– Вот я тебе о чём и говорю, что я босяк, что ты. А нам пора уже синьорами становиться, в штиблетах ходить, в костюмах и шляпах соломенных.

– Эк тебя заносит, – засмеялся Рокко, – мечтатель. А ты хоть знаешь, сколько это стоит?

– Знаю, – сказал Пиноккио, – прилично одеться стоит цехин.

– Цехин?! Ну, знаешь, у тебя замашечки, как у графа. Я-то думал, сольдо пять.

– В том-то и дело, что денег нужно много, а ты мне предлагаешь со слободскими драться и гусей воровать.

И тут Буратино вспомнил:

– Кстати, это тебе, – он достал из кармана пятисольдовую монету и протянул её Чесноку.

– Мне? – удивился тот и боязливо убрал руки за спину, как будто монета могла его укусить.

– Тебе.

– А за что?

– Ты же мне помогал.

– Так мы же банда, – нахмурился Рокко, – где же ты видел, чтобы один бандит другому за помощь платил?

– И вправду не видел, – согласился Пиноккио, – но всё равно возьми, мне будет приятно, что тебя отблагодарил.

– Не возьму, – заупрямился Чеснок.

– Бери, я же тебе не последние отдаю.

– Не-а, – Рокко помотал головой, и тут его глаза увлажнились и он сглотнул слюну, – слушай, Буратино, раз они тебе не нужны, айда в кондитерскую. Там есть такие вещи, что аж голова кругом.

– Правда? – оживился Буратино. – Но я хотел тебя отблагодарить.

– Вот и отблагодаришь, – сказал Чеснок. – Погнали?

– Погнали, – согласился Буратино, и мальчишки побежали в кондитерскую.