Буратино. Правда и вымысел. Как закалялся дуб

За этими разговорами мальчишки добрались до моря и сели пировать. А пирожные и лимонад действительно были великолепны. Они съели всё и объелись. Потом купались в море и валялись на песке под заходящим солнцем.

– Ты не просто отдыхай, – говорил другу Буратино, – ты давай думай, как денег заработать.

– Я думаю, – заверил Рокко.

– Ну и что надумал?

– Ничего особенного. Правда, есть у меня один пацан знакомый, раньше по напёрсткам работал. Потом разбежался со своей бригадой, теперь не работает.

– Ну, и?…

– Давай с ним поговорим, да начнём шарик гонять. У лохов завсегда деньги есть, они их под шарик и выкладывают.

– А чего же мы здесь лежим? Погнали к этому самому пацану, звать-то его как?

– Лука, Лука Крючок.

Мальчишки быстренько оделись и побежали искать Луку. Рокко знал, где его найти. Последнее время Крючок ошивался на базаре, где занимался базарным промыслом. Он и ещё пара пацанов, спрятавшись за горой мусора, наблюдали, как гости с юга разгружают дыни.

– Здорово, Лука, – ещё издали начал Чеснок.

Лука поморщился, как от зубной боли, и зашипел:

– Чеснок, у тебя ум есть? Ты чего орёшь, всё дело завалишь.

– Ой, – зашептал Рокко, – мы не знали, что вы на деле.

– Смотреть надо, – буркнул Лука, – тебе чего нужно?

– Вот мой друг Буратино, у него к тебе дело есть.

Буратино протянул Крючку руку, и тот пожал её со словами:

– Слыхал о тебе, говорят, ты парень серьёзный. Сколько у тебя приводов?

– Два, – не соврал Пиноккио. – И я о тебе слышал.

– А чего вы меня ищете? – спросил Лука.

– Хотим работать вместе.

– По дыням?

– Нет, по напёрсткам. У нас нижнего нету.

– Ну, – сразу сник Крючок, – наверное, ничего не получится.

– Почему? – спросил Буратино.

– Да я уже навык потерял, да и бригада нужна натасканная, чтобы играть могла и озверевшего лоха осадить. И деньги на затравку нужны, а то лох такой нынче жлобный пошёл, что его без лавэ ни в какую не развезти. Да и играть у нас в городе негде.

– Как это негде? – удивился Чеснок. – А в порту у нас никто не играет.

– В порту мне тереться резону нет, – сказал Лука, – а то меня с пирса башкой об сваю кинут ваши портовые.

– А на рынке? – спросил Буратино.

– Про рынок даже и не мечтай, там полицейские дюже лютые, гонять будут. А это уже не игра, а салочки какие-то.

– А ярмарки скоро пойдут, – вспомнил Рокко и запрыгал от радости.

– Про ярмарки забудь, – кисло сплюнул Крючок.

– Почему забыть? Народ там пьяный и с деньгами. Там только и играть, – не сдавался Чеснок.

– Лох там сильно поддатой, это верно. И на лавэ, это тоже верно. Только ты не один, Чеснок, такой умный в городе.

– А чего?

– Да того, там и Фиксатый, и Туз, и третью бригаду они там с собой не посадят. Кого с доской и напёрстком увидят, тот жало в бок сразу схлопочет.

– Да, – приуныл Чеснок, – в ярмарку лучше не соваться.

– А кто такие, эти Туз и Фиксатый? – спросил Буратино.

– Ты чего? – удивились сразу все присутствующие.

– Ты и вправду про Туза и Фиксатого не слыхал? – спросил Крючок.

– Правда, не слыхал.

– Это же самые крутые пацаны из слободы. Они всегда на ярмарках играют, и авторитет у них большой, – и тут Лука перешёл на шёпот, – а ещё поговаривают, что они конокрады.

Добавить к сказанному было нечего. Конокрад – есть конокрад, значит, человек абсолютно отчаянный, жизнью своей не дорожащий. Всем известно, если конокрада ловят, бьют долго и почти всегда до смерти. И никогда полиция это дело раскапывать не будет. Полиция тоже не любит конокрадов.

– Так что, пацаны, давайте лучше на дынях работать. В хороший день мы по сольдо на брата зарабатываем,– предложил Лука.

– Сольдо в день, деньги, конечно, немалые, – согласился Буратино, – а сколько за день на напёрстках в порту поднять можно?

– День на день не приходится, но десять сольдо на бригаду без напряга делать можно.

– А на рынке?

– В выходной, когда фермеры и хуторяне приезжают, – все двадцать.

– А на ярмарке?

– Да забудь ты про ярмарку.

– И всё-таки? – не отставал Буратино.

– Там лохов без меры. Там и полцехины не удивят.

– Полцехина, – Чеснок даже присвистнул, – понятно почему Туз с Фиксатым больше никого на ярмарку не пускают. И то, не дураки же они, чтобы такие бабки делить ещё с кем-нибудь.

Все замолчали. Рокко выглядел разочарованным. Лука – грустным, только Буратино сидел себе и загадочно улыбался.

– Значит, говоришь, объективные причины не дают нам начать дело? – наконец спросил он.

– Не дают, – ответил Лука.

– Значит, обстоятельства сильнее нас? – продолжал спрашивать Пиноккио.

– Значит, сильнее, – продолжал отвечать Лука.

– Чушь собачья! – вдруг заявил Буратино. – И мы будем играть и в порту, и на базаре.

– А как? – спросил Чеснок. – Наши пацаны в порту Крючка прибьют, а на базаре полицейские не дадут.

– Пацаны не тронут, об этом мы с тобой, Рокко, позаботимся. А с полицейскими я сам договорюсь. Так что, Лука, готовься к работе. По рукам?

– По рукам, если с пацанами договоритесь, – сказал Крючок, – и если полицейских не боитесь.

– Ура! – заорал Рокко, так, что гости с юга, разгружавшие дыни, остановили работу и стали пристально смотреть в сторону пацанов. – Мы никого не боимся.