Буратино

   Был у древних римлян такой великий политический деятель и полководец - Сулла. Отец нации, спаситель отечества и др. и пр. Когда он всех, кого надо и не надо, в Риме перерезал, то любил он устраивать тихие вечера со спокойной дружеской беседой в узком кругу. Естественно, за столом. Поскольку все что есть в Риме - к его услугам, то и посиделки эти были сытными. Без ограничений. А вот желудок даже у Суллы - не бездонный. Вот напробуется столп законности и хранитель свобод народных всяких деликатесов, и зовёт к себе в застолье двух рабов: одного с пером павлина, другого с золотым тазиком. И велит, победитель врагов внешних и внутренних, первому из призванных экспертов этим самым пером щекотать ему высочайший корень языка. Пока услуги второго с тазиком не потребуются. Гости, все сплошь патриции и трибуны, глядя на сие действо, также отправляются к собственным персональным тазикам. Тоже золотым. Сулла был демократ и различий ни в тазиках, ни в людях не делал. Потом вся тихая, благородно-патриотически-демократическая компания приступает к очередной серии банкета. С разгруженными ёмкостями.

   У меня не павлиновое перо, но достал-таки до нужной анатомической подробности с аналогичным эффектом. Пока её выворачивало, пока она на живот переворачивалась, пыталась от всего этого отодвинуться при такой-то моей вязке, а потом в изнеможении снова туда же головой падала, я немного ослабил удавку. Грязная она какая-то. Перевернул на живот, уселся на плечи. Подбородок у неё сразу в мох ушёл, по самые ноздри. А я занялся её причёской. Кровь, грязь. Перепуталось, засохло. Ну нельзя же так с собственными волосами. Их и не будет. Сбрил. Под ноль. А как вы хотели? Это стрижка бывает разной длины, а вот брижка... до кожи. Она разок дёрнулась, я слегка порезал. Вид быстро выступающей полоски крови на нежной белой коже женского черепа... Меня снова затрясло. Так удобно сзади сунуть к горлу финку и легко так, без особого нажима, наточено хорошо... Но не в этот раз.

   Потом оттащил её на брюхе в лужу. Свежевыбритой маковкой в прохладную торфяную воду. Ножки ей от удавки отцепил, на коленки поставил. Пока она, после освежения погружением, пыталась ртом, губками своими верхними, воздух схватить, раздвинул пальцами ей сзади другие, нижние губки. Не развязывая даже щиколоток... А она и не возражает, у неё другая, более актуальная проблема - как бы воздуха вздохнуть. И неторопливо, без суеты... Приподнимая удавкой госпожу свою на дыбки... Как меня самого поднимали в застенке... Задвинул в неё. До упора. Не давая ей раздвинуть колени. А что делать - она женщина взрослая, рожавшая, а я мальчишечка молоденький, до полного размера еще не выросший. Разницу в размерах надлежит компенсировать технологическими изысками. Хороший контакт получился - плотненький.

   Я из неё вынимаю и ремень от петли на шее отпускаю - она лицом под воду уходит. Я вхожу - она сама мне навстречу надевается, чуть не просит - тяни удавку сильнее. Подними вздохнуть-то. Так-то госпожа боярыня - дышать будешь только по моей воле, с моей удавкой на шее и при полном моем в тебя погружении.

   Даже излив, я не мог успокоится. Все хотелось вернуться и как-то... ударить, порезать, пнуть... Потом понял - она уже никакая. Не чувствует, не реагирует. Так, постанывает. Уже просто потому, что никак не мог выпустить нож из руки, побрил ей финкой лобок с промежностью и подмышки. Не люблю волосатых баб, зачем там эти кушири?

   Пришлось перевязывать вязки, потом за кисти привязал к какой-то ольхе. Дал пинка - на бок завалилась. Была мысль - я вот спать лягу, она очухается и прирежет меня. Так-то она никакая, но у женщин продолжительность реабилитационного периода... - я по прошлой жизни знаю. Как с этим у туземок дело обстоит - неизвестно. Но из-под половчанина она быстро в себя пришла.

   Уже засыпая на ворохе грязных и мокрых тряпок поймал в голове:

   "Не надо прогибаться под изменчивый мир.
   Пусть лучше мир прогнётся под нас".

Глава 26

   С этим и проснулся. Но обмозговать не удалось. Сначала пришлось заняться насущным: отлить, умыться. Напиться воды.

   "Воды опреснённой, нечистой".

И дальше там же:

   "На палубу вышел, сознанья уж нет.
   В глазах у него помутилось.
   Увидел на миг ослепительный свет,
   Упал. Сердце больше не билось."