Бурбон и ложь

Я его там не заметила. Но теперь смотрю, как он застенчиво кивает, пробираясь сквозь толпу, которая уже начала улюлюкать и кричать, чтобы он поднялся на сцену. Он переоделся, сменив свою потрепанную футболку на одну из тех черных, которые, кажется, идеально облегают его руки. Она заправлена в джинсы, пряжка его ремня блестит, и то, как он заставляет все головы поворачиваться ему вслед, во многом связано с его манерой держаться. Уверенность, исходящую от этого человека, следует разливать по бутылкам и продавать. К черту бурбон. Он мог бы зарабатывать на этой развязности и энергии «мне на все насрать», которая тянется за ним. Я стараюсь не обращать внимания на то, как его задница выглядит в джинсах, но я могла бы поспорить, что больше половины людей в радиусе двадцати футов, не могут оторвать от нее глаз.

Я не должна чувствовать себя такой разогретой. Я почти не танцевала. Солнце зашло, но, черт возьми, Грант Фокс заменил его, расположившись в центре сцены. Я чувствую себя так, будто попала под поезд в тот момент, когда его глаза встречаются с моими. В целой толпе людей ему удается найти меня. Только на этот раз он не отводит взгляд. И я тоже.

Его губы и пальцы извлекают из металлической губной гармошки великолепную мелодию, и ведут за собой остальных участников группы. Он выглядит как прирожденный музыкант. Гриз наблюдает за ним, и они подыгрывают друг другу. Я сглатываю от сухости в горле и делаю большой глоток пива, стоящего передо мной. Потому что пока я наблюдаю за ним, ко мне приходит осознание, что впервые в этом маленьком городе я начинаю желать того, к чему никогда не стремилась раньше.

Когда темп нарастает, Хэдли хватает меня за руку и тащит к танцполу.

— Мы танцуем. И что бы между вами ни происходило, это можно выяснить, когда мы еще немного выпьем и вспотеем.

Несколько официанток из «Midnight Proof» уже там. Большинство из них танцуют какой-то групповой танец, о котором я понятия не имею, но Хэдли перекрикивает музыку:

— Это похоже на «electric slide»⁴⁵, только добавь немного движений бедрами. У тебя получится.

Когда я оглядываю танцпол, меня встречают улыбающиеся лица. Все в разной степени опьянения, и невозможно не раскрепоститься рядом с ними. Всего несколько минут уходит на то, чтобы понять, как они двигаются. И вот уже я потею, смеюсь и совершенно забываю о мужчине, который все еще не сводит с меня глаз.

Глава 27

Грант

Пот от воды, которую я пью, так же приятен на моих руках, как и вода при попадании в горло. Я киваю Маркусу, который похлопывает меня по спине, когда я спускаюсь со сцены. Я улыбаюсь людям, которые говорят: «это было замечательно» и «вы с Гризом на сцене навеваете старые воспоминания». Гриз всегда был немного выпендрежником. Поэтому, когда он научил своего единственного внука играть на губной гармошке, можно было не сомневаться, что я окажусь с ним на сцене на любой ярмарке, которая проходит в округе. Это делает его счастливым, поэтому я не отказываю. В противном случае, я мог бы обойтись без того, чтобы все взгляды в нашем городе были устремлены на меня. Кроме одного. В ту секунду, когда я поднял глаза, я поймал ее взгляд. И, черт возьми, я не мог оторваться от нее. Нет, этот взгляд заставил меня выступить на высшем уровне.

Я не мог посмотреть на нее раньше. Я так зациклился на том, что забыл о дне рождения Фионы и обещаниях, данных Делу, что не знал, как вести себя с ней. Я годами испытывал чувство вины за то, что потерял Фиону, за то, что меня не было рядом и я сам не нашел того, кто сделал это с ней. Мне было проще просто отгородиться от всех. До нее.

Когда она назвала меня ковбоем, я не смог сказать ей, что не могу разобраться, что со мной происходит. Что я все еще наказываю себя за то, о чем она ничего не знает, и что она несправедливо страдает от последствий этого. Я не знаю всей ее истории, но знаю, что она тоже прошла через многое.

То, как она смеется с Хэдли, сражает меня. Черт, эта женщина смеется всем телом. Она ничего не делает наполовину. И вот я здесь, в полной заднице из-за того, что, как бы сильно я ее ни хотел, я не знаю, как мне быть с ней. Как мне сдержать обещание помнить кого-то и при этом жить дальше? И в глубине души я боюсь, что не смогу уберечь Лейни, особенно от того, что смерть, кажется, витает где-то рядом со мной.

Я провожу ладонью по затылку, одновременно получая удар по спине, который выбивает все мысли из моей головы. Линкольн ставит передо мной пиво.

— Похоже, ты слишком много думаешь о ком-то, братишка.

Я ухмыляюсь, потому что он не ошибается. И отрицать это не стоит. Он может быть придурком, но он точно знает, на кого я смотрю. Он просто хочет, чтобы я признал это.

— Неплохо получилось с Гризом. Не думал, что ты еще способен играть перед публикой. Девчонки разозлятся, что пропустили это.

Я хмыкаю в ответ, наблюдая за Лейни. Она покачивает бедрами, прижимаясь к Хэдли, и, не буду врать, это чертовски возбуждает. По краям танцпола между столиками для пикника собралось множество людей, наблюдающих за ними.