Бурбон и ложь

— Звучит неплохо, Дел. — Я надеюсь, что так и будет. Что он не будет обижаться на меня за то, что я двигаюсь дальше. Внезапно я чувствую, что мне становится легче дышать.

Когда я оборачиваюсь, Хэдли направляется к двум парням, которые что-то спрашивают у нее в центре танцпола. Они начинают прижиматься друг к другу, и Лейни остается одна, а музыка становится медленной. Более глубокий ритм барабанов и задумчивый рифф фортепиано заставляют ее смущенно улыбаться, оглядываясь по сторонам.

Я облокачиваюсь на стол и делаю глоток своего теплого пива.

Линкольн усаживается рядом со мной и повторяет моё движение.

Мы оба наблюдаем за Лейни, как она покачивается в одиночестве, а вокруг нее собираются пары.

— Я собираюсь пойти и потанцевать с этой красивой женщиной…

Да пошел он. Я свирепо смотрю на своего брата, прежде чем снова перевести взгляд на танцпол. Я нахожусь в состоянии войны с самим собой — между тем, чего я хочу, и тем, могу ли я принять тот факт, что мне позволено этого хотеть.

— После того, как я поколотил Ваза той ночью, я забрел в «Hooch». — Я искоса смотрю на него. — Я забыл, что у Фи день рождения. — Вздохнув, я сжимаю костяшки пальцев. — Я чувствовал себя куском дерьма из-за того, что забыл об этом.

— Господи, Грант. — Он проводит рукой по волосам. — Ты думаешь, что помнить кого-то означает перестать жить. Я не знаю, когда ты решил, что это так. Я скажу тебе прямо сейчас — если бы Фиона или Оливия были здесь и услышали, что ты поставил свою жизнь на паузу после того, как они лишились своей, они бы, блядь, влепили тебе пощечину.

Я заливаюсь смехом. Он прав, они бы так и сделали.

— Тебе не нужно выбирать. Ты любил кого-то. Но твоя жизнь продолжается. Ты можешь делать все, что хочешь, ты уже большой мальчик. — Он окидывает меня взглядом. — Ты вырос, это точно.

— Иди в жопу, — смеюсь я.

— У меня тоже есть проблемы, но Лейни добралась до тебя. Ты изменился с тех пор, как она появилась здесь. И не в плохом смысле. В том смысле, что я снова начинаю вспоминать, почему мне нравится мой младший брат.

Я отпиваю пиво и качаю головой.

— Что бы она ни скрывала и о чем бы ни лгала, Линк, это приведет к беспорядку. Я это чувствую.

Он вздыхает и смотрит на меня.

— Все мы о чем-то лжем, Грант. Мы делаем это, чтобы справиться с тем, что выпало на нашу долю. И ты уже много лет присматриваешь за мной и Эйсом. С каких пор тебя пугает небольшой беспорядок?

— Такое ощущение, что это вы заботитесь обо мне, а не наоборот.

Он делает глоток из своего бокала с прозрачной жидкостью, которая, как я предполагаю, является самогоном.

— Это не тот Грант, которого я знаю. Тот, которого я знаю, слушает и позволяет остальным сохранить лицо. Он тот парень, который знал, что возвращение домой — это то, что нам нужно. — Он прочищает горло. — Это было то, что мне нужно, чтобы перестать заниматься саморазрушением и начать исцеляться. Ты всегда был лучшим из нас, Грант. И лучшие из нас заслуживают этого.

Он смотрит вдаль, на реку, и, вздохнув, говорит:

— Жизнь слишком непредсказуема, чтобы беспокоиться о приличиях. — Он подталкивает мою руку локтем. — Отпусти себя.

Звучит просто. Действуй. Живи и наслаждайся. Собирай осколки, если ничего не выйдет, но я уже до чертиков боюсь, что потеряю ее.

Он отхлебывает остатки своего напитка и хлопает в ладоши.

— А жизнь слишком коротка, чтобы наблюдать за ней со стороны.

Я знаю, что он собирается сказать. Точно так же, как я знаю, что он собирается подкатить к женщине, которая полностью завладела моими мыслями, и я не могу этого допустить. Я допиваю свое пиво.

— Итак, я собираюсь попытаться…

— Никаких шансов, — отрезаю я и не оборачиваюсь. Он знал, что этого будет достаточно, чтобы подтолкнуть меня. Я ни за что не стану смотреть, как он танцует с ней.

Я приняла решение. Я выбираю жизнь.

Я нахожу ее у края танцпола. Как раз в тот момент, когда она собирается шагнуть с него, и ее взгляд устремлен вниз, туда, где танцевальная площадка встречается с травой. Но ей это не удается, потому что я беру ее за руку и тащу за собой. По инерции она поворачивается и идет обратно к центру танцпола. Остановившись в небольшом пространстве, где между покачивающимися парами есть немного свободного места, я поворачиваюсь к ней лицом и притягиваю ее за руку поближе, чтобы заключить в свои объятия. Туда, где тебе самое место, сладкая.

Ее глаза ищут мои, спрашивая, что я делаю или откуда я взялся. Я крепче держу ее руку и прижимаюсь как можно ближе к ней. Запрокинув голову, она встает на цыпочки, и мы покачиваемся в такт музыке.

— Ты скрывался от меня, — говорит она, обращаясь ко мне именно так, как и следовало ожидать.

— Я знаю.

— Почему? — Она хмурится.

— Ты пугаешь меня, женщина. — Она вздыхает, и я смотрю на нее сверху вниз, всего в нескольких дюймах от меня. — С того момента, как ты появилась, я чувствую, что не могу перевести дыхание. Я забыл об обещаниях, которые давал. Себе. Другим людям. Ты пошатнула все, что мне казалось незыблемым.

Мои губы задерживаются возле ее уха. Я не хочу, чтобы кто-то это услышал.

— Я знаю, что ты лжешь о том, кто ты есть.