Бурелом

— Что же, можно попробовать, участок дороги ровный, уклонистый… Марченко, — окликнул он бульдозериста. — Пойди сюда. Потом все вместе обследовали русло ключа, переполненного до краев студеной мутноватой водой. Где-то в верховьях уже, вероятно, начались дожди. После долгих поисков нашли место для запруды. Не терпелось попробовать в этот же день. Помощников оказалось больше чем достаточно. Все понимали, что значит этот участок дороги для лесопункта.

Бульдозер столкнул в ключ большущие коряги, потом захватил тупым носом кусты, землю и все это ухнул в воду. Стремительное течение, наткнувшись на преграду, закрутилось спиралью, вода вспенилась, заклокотала.

Был на исходе рабочий день. Сюда собрались люди со всего подучастка. Платон тоже вместе со всеми, затаив дыхание, следил за водой. Вот она почти поднялась до вершины завала, ключ распух, раздался вширь. Казалось, еще мгновение, и вода прорвет запруду, камнем упадет через нее, а там уж не удержать…

Сгибая прутья, шелестя сухой травой, вода ринулась к дороге. Платон, повинуясь общему настроению, побежал за ней. Впереди, сбоку и сзади тоже бежали люди. Вода заполнила волок, устремилась по нему, вымывая глину.

Платон остановился, перевел дух. Остановились и остальные. На месте дороги текла речушка, быстрая, говорливая. Уже прошли на верхний склад автобусы, но садиться в них никто и не думал. Все ждали, чем кончится затея с водой. Спустя два часа воду отвели с дороги.

— Давай машину! — закричали сразу несколько человек.

Машина, груженная лесом, осторожно вползла на чистую промытую белесую гальку. И пошла. Рабочие кидали кепки, кричали «ура!» Вместе со всеми кричал «ура» и кидал кепку Платон.

2

Бывают же такие люди, мордастые, краснощекие, налитые до краев здоровьем. Никакие встряски жизни и даже выговоры вышестоящего начальства — ничто не трогает их. Они знай себе делают свое дело — регулярно посещают торжественные собрания, в субботу всласть томятся в бане. А по понедельникам никогда не болеют с похмелья. Таким, пожалуй, и был механик лесоучастка Михаил Михайлович Сычев. Когда Рита объяснила, что от него требуется, он только пожал плечами и хладнокровно ответил:

— Если надо, сделаем, — отошел, потом снова вернулся к Волошиной. — Вы сами это придумали?

— Не угадали. Ваш слесарь Лапшин предложил.

— А-а, Лапшин, — протянул Сычев. — Этот мастер на выдумки. А я вот сколько лет работаю механиком, а ничего такого не придумал, — виновато и как-то сконфуженно произнес Михаил Михайлович, потянул носом воздух. — Чертежики бы для этих будок?..

— Вот об этом уж с Лапшиным договаривайтесь, но к первому снегу чтобы будки были готовы.

— Будем стараться.

Сычева позвали в конторку, он ушел.

Рита направилась к реке. Вода в ней прибывала. «Только бы не унесло лес», — с беспокойством всматривалась технорук в мутно-желтую воду. От штабелей тянуло смолистым духом. Она присела на бревно, но тут же спохватилась и быстро зашагала разыскивать Наумова. Если вода поднимется, лес поплывет.

3

Платон ходил сам не свой.

— Влюбился, что ли? — смеялись ребята. — На свадьбу не забудь пригласить…

— Вас пригласи, так невесту утащите, — отшучивался Корешов.

— А кто она — зазноба?

— Секрет.

— Это — не город. Шила в мешке не утаишь.

«Что верно, то верно», — соглашался Платон. Вчера встретил его Иван Вязов и как бы между прочим спросил: «Иван Корешов твой отец? Хороший человек! Вместе работали… — и больше ничего не сказал. О Панасе Корешове вообще ни слова. Похлопал по плечу: — Ребята у вас отличные подобрались!.. Вот бы и показали всем, как надо по-настоящему жить и работать, а?» — усмехнулся в жесткие усы и зашагал дальше. «Жить по-настоящему», — повторил про себя Платон. — А как же мы живем?.. Вон Витька, Тося, да и другие ребята, разве много они задумываются над жизнью? Танцы, девчата, иногда водка… Старики брюзжат — прожигатели жизни, все по верхам скачете… А как глубоко «скакать»? Им собрание, а нам танцы… Им спокойная беседа за столом, а нам шумная компания…»

…После дождя земля парит. Она исходит тогда всеми своими запахами. Каждая травинка, кажется, пахнет по-своему. Виктор все так же рвет трактор, частенько покрикивает на ребят.

— Надо бы его осадить, — предложил Платон.

— Обидится.

— Ничего.

Позвали Николая. Хоть Николай и «женатик», а ребят поддержал. Расселись кружком прямо на сырой земле.

— Сидячая забастовка, — шутит Тося.

По волоку лязгают башмаки гусениц — с верхнего склада возвращается сорокинский трактор. Идет полным ходом. Вот он уже совсем близко. Из кабины высовывается голова Виктора. Он грозит кулаком:

— Чего расселись?! Задницы к земле приросли?

Прет трактором прямо на ребят. В самые уши ударяет рокот мотора. Тося даже глаза закрыл.

— Не трусь, — толкает его локтем Платон.

— Вы с ума сошли?! — Виктор осадил трактор, спрыгнул на землю. Кипятится. А ребята сидят и молчат. Побегал, побегал — делать нечего, присел рядом, попросил прикурить.

— В чем дело, братва? — примирительно спросил он. — Может, объясните?