Бурелом

— Для колчаковских ищеек я коммивояжер одной из солидных фирм Сибири Борис Яковлевич Голубев, приехавший с образцами изделий в Челябинск. Побывал уже в Уфе, о чем имеется отметка в плацкарте, для нашего же с вами общего дела я Залман Иудович Лобков, командированный Урало-Сибирским бюро ЦК РКП(б) для работы в Челябинске. Кстати, насчет «образцов», которые лежат у меня в чемодане. Не мешало бы взять их сегодня из камеры хранения. Пожалуй, я пойду, — отодвигая порожний стакан, сказал Лобков.

— Может, еще стаканчик выпьете?

— Спасибо. Тороплюсь. Да и документ надо заранее достать. Ножа у вас не найдется? — спросил Лобков. — Думаю посапожничать немножко, — снимая ботинок с ноги, улыбнулся он.

Толтыжевский вышел на кухню и вернулся с ножом. Распоров подошву, Лобков с осторожностью извлек из него свернутую трубочкой бумажку и переложил во внутренний карман пиджака.

— Мандат, — объяснил он коротко хозяину. — Прошу вас, Михаил Адамович, вызвать кого-либо из членов городского комитета партии. Кто у вас представляет коммунистов железнодорожного узла?

— Иванов, Зыков, Соня Кривая, Черных и Зайковский.

— Попросите товарищей, чтобы пришли ко мне.

— Хорошо.

Лобков вышел из дома, осмотрелся и направился на станцию. Получив чемодан, он вышел на перрон. Там было безлюдно. Лишь на третьем пути, где стоял товарный состав, работал осмотрщик вагонов. Возле газетного киоска, взяв под мышку толстую суковатую палку, рассматривал журналы какой-то старик. Лобков направился к дому Толтыжевского. Старик как бы неохотно отошел от киоска и не торопясь последовал за ним. «Не шпик ли?» Лобков завернул за угол деповского здания, поставил чемодан и начал закуривать.

Старик, отбрасывая палкой попадавшие ему под ноги небольшие куски каменного угля, поравнялся с Лобковым, окинул его безучастным взглядом, прошел мимо и свернул в переулок, ведущий в Колупаевку.

Вечером, когда на город спустились сумерки, у входа в квартиру Строчинского раздался трехкратный звонок. Глаша открыла дверь и, увидев старика, без слов впустила его. Посетитель вошел в кабинет хозяина. Взяв веник, Глаша, осторожно ступая, подошла почти вплотную к полузакрытой двери и, сделав вид, что подметает в углу, стала прислушиваться. До слуха донесся скрипучий голос старика:

— Птица прилетела.

Затем послышался звук отодвигаемого кресла, и заговорил хозяин:

— Трогать ее пока не будем, очевидно, он соберет большинство коммунистов для выработки плана действия, и мы тут их прихлопнем. Только заранее, примерно за день, сообщите час и место сбора. Как «Маруся»?

— Работает. Продолжает доставать для подпольного комитета оружие и боеприпасы.

— Ну и что?

— Операции проходят успешно. На охране оружейного склада и бронемашин у них иногда стоят свои люди.

— Из полка Шевченко?

— Ага.

— Черт подери! Вот это новость! Не менее важная, чем птица из Сибири. — Строчинский, как бы забыв про старика, углубился в мысли: «Никак не ожидал подобного, атаман куреня заверил меня в благонадежности своих солдат. Придется доложить в штаб армии. Поручить Дегтяреву расследование, когда и кто стоял на часах во время хищения оружия на складе». — И, как бы вспомнив про сидевшего у него агента, обратился к нему: — Следи за приезжим особенно тщательно. Что узнаешь, сейчас же ко мне.

— Постараюсь. — Поднимаясь со стула, старик как бы замялся, не решаясь сказать что-то.

— Ну?

— Господин полковник. Не мешало бы мне оборону иметь. На всякий случай.

Строчинский вынул из письменного стола револьвер и две пачки патронов. Передавая, спросил:

— Стрелять умеешь?

Старик издал звук, похожий на смех.

— Унтером был при конвойной команде. За револьвер спасибочко.

Глаша едва успела отскочить от дверей. Посмотрев на нее исподлобья, старик вышел. Утром, собираясь на рынок, она зашла к Шмакову и рассказала о старике.

— Видать, опытный шпик. Наши ребята подряд несколько суток дежурили у дома Строчинского, но старик не показывался.

— Он бывает редко, — заметила Глаша. — Сегодня поминал какую-то Марусю.

— Знаю. Это не девушка, а парень. Партийная кличка одного товарища.

— Толком я не поняла. Рассказывал, будто «Маруся» достает оружие для большевиков.

— Ага. Это очень важно. Оказывается, старик хорошо осведомлен о нашей работе, — взволнованно заговорил Иван Васильевич. — Надо поговорить с товарищами.

После того как Глаша рассказала об очередном посещении стариком полковника Строчинского, Шмаков пошел к Зыкову, но столяра в цехе не было.

— Должно, у Толтыжевского он. Недавно Михаил Адамович приходил к нему зачем-то, и ушли вместе, — сказали ему в деревообделочном цехе.

Иван Васильевич направился к Толтыжевскому. Для предосторожности прошел мимо его домика раза два и, убедившись, что в переулке, где он жил, безлюдно, постучал. Дверь открыл сам хозяин.

— Давай проходи.

— Александр у тебя? — переступая порог, спросил Шмаков.

— Заходи, заходи, я здесь, — послышался из комнаты голос Зыкова.

Иван Васильевич перешагнул порог. В комнате находилось несколько знакомых подпольщиков и среди них, очевидно, приезжий.