Буревестник (СИ)

  - Он не могёт разбираться в таких вопросах, поскольку не принадлежит к образованному кругу, а я вот - интеллигентный и потому сразу точно вижу, кто дурак, а кто нет. Скажи ещё,... вы с этим... механиком... были близки?

  - Ну, да. Только ты не думай, он меня долго уламывал, почти неделю.

  У меня слегка потемнело в глазах.

  - А другие... были?

  Нахмурилась, упёрла руки в боки:

  - Может, были, а может, нет. Ты чего меня допрашиваешь? Нашёлся тут блюститель нравов! Может, тебе надо, чтоб как та фифа в кине: "Я честная девушка", бла-бла-бла, только на дворе уж двадцатый век, люди вон в космос летают!...

  - Зачем?

  - Видать, за алмазами.

  - Не видать, а...

  - Ну?

  - Очевидно. Или видимо. Видимо, за алмазами - так правильно говорить.

  - Да, пожалуй, так оно красивше.

  - Не красивше, деревенщина, а красивЕЕ.

  - Ну-ну, в точности профессор тот, Хиггинс. Кина насмотрелся, да?

  - Я не люблю кино. Я лучше предпочитаю книжки. Вот недавно одну как раз... осилил...

  - Интересная?

  - Слов нет!

  - Как называется?

  Как же, как!?

  - "В овраге над пшеницей"

  - ЧуднО.

  - Это тебе не хухры-мухры,... не какой-нибудь... жалкий детектив. Тут вдумываться надо.

  - Дашь тоже почитать?

  - Тебе будет трудно...

  - А телека у тебя нет.

  - Есть, но там ведь чушь всякую крутят.

  - Не скажи. Бывает и что прикольное.

  И смотрит спокойно, весело, как будто мы сто лет знакомые или я вообще ей брат родной.

  - Ну, так я схожу за книжкой?

  - Давай.

  А мне просто хотелось выйти. Я был в крайнем замешательстве. Она, конечно, симпатичная, но, по-моему, старше, чем сперва показалось, и такая... разбитная что ли. Как пить дать заигрывать станет, а потом обсмеёт, обругает. Неотёсанная, дикая, тупая! Даже не сообразила, что её похитили. Вообще это очень мне выгодно, я могу её просто выставить за дверь: прости-прощай, дорогуша. Но тогда я снова останусь один, с воспоминаниями, мыслями... Нет, надо собраться с духом и придерживаться плана. В конце концов, я же так и хотел, чтоб быть выше её по развитию, а тут уж никаких сомненьев...

  Вдруг как на гвоздь пяткой напоролся! Миранда говорила "красИвее"! Мать честная, вот ведь опростоволосился! Хотя, "красивше" - это уж вообще ни в какие ворота не лезет, а я был ближе к истине.

  Стал книжку ту искать, а как нашёл, так меня опять всего прострелило. "Над пропастью во ржи" - а я как сказал!? Точно не так! Вообще не так!! Да кто ж придумывает им такие идиотские заглавия!? То "Над гнездом кукушки", то вот эта ахинея! Как же быть теперь? ... Она, наверное, забудет... А если нет?

  Эврика! Сдеру обложку! Даже начал было, да нет, думаю, варварство. Лучше я её замажу чем или обклею, вон хоть газетой, как, бывало, учебники обвёртывал. Решено и сделано. Обмазал корешок и всю обложку клеем, ловко так насадил газету, прижал другой книжкой, альбомом с картинками Гойи.

  А что там, думаю, поделывает, моя гостья?

  Обратно дрыхнет! Да что ж за медведица!?

  - Эй, тебе не кажется, что ты слишком много спишь?

  - Я? - возмущается, - Да я встаю каждый день в шестом часу утра, а ложусь в двенадцатом ночи! На работу надо к восьми, а ведь и повеселиться тоже хочется, и дома дела: постирать, погладить, в рот что-нибудь кинуть. Кстати, во сколько ты обедаешь?

  - Да как придётся...

  - Поскорей бы.

  Нда... Я пожарил яичницу, сделал бутербродов с колбасой и сыром, заварил ещё чаю - всё это исчезло быстрей, чем за двадцать минут. Зато я был объявлен "классным".

  - Знаешь, - говорю, - здесь душновато. Давай проветрим помещение, а я тебе заодно и дом покажу.

  Повёл ее наверх, оставивши двери подвала нараспашку и включивши вентилятор.

  В какую комнату бы мы ни заходили, Мэриан ахала и выдавала что-нибудь типа "Обалдеть!" или "Шикарно!", или "Ой, какая прелесть!". "Какой весёленький половичок!", "Какие нарядные блюдца!", "Какой дорогущий диван!" - у меня аж скулы сводило от этих бесконечных дифирамбов. Бабочек я её пока не решился показать, чтоб не устроила ещё какую-нибудь... профанацию.

  - А где же твои книжки?

  - Да вот.

  - Маловато.

  - Где же маловато! Двадцать семь штук!

  - А у Санни Уинтерборна их тыща. Такой прошаренный - жуть! Ничего почти в квартире нету, одни книги. А та, которую ты мне обещал?...

  Я вытащил Сэлинджера из-под Гойи.

  - А чего она в газете? Да ещё приклеенной?

  - Видишь ли, она... ну...

  - Что, запрещённая?

  - Да...

  - Ух ты! Круто!

  Запрыгнула в кресло и принялась читать. Вдруг взвизгнула, подскочила:

  - Куртка!!! Венди меня убьёт!!!

  Опрометью кинулась из комнаты. Я - за ней, но угнаться не мог. Она примчалась в подвал.

  - Вот она! Слушай, как тебя...

  - Фердинанд.

  - Мне надо бежать, вернуть подруге её вещь!

  - А хочешь, я сам её ей отвезу. У меня есть машина.

  - Правда!? Вот здорово! Я, признаться, не хочу ей сейчас на глаза показываться.

  Сказала адрес и прибавила:

  - Поспеши, пожалуйста! Это её единственная тёплая шмотка!