Буревестник

Пират, склонившись над ним, наступил башмаком на его искалеченную руку с такой силой, что у него на мгновение потемнело в глазах. Он застонал и перестал пытаться встать на ноги, оставаясь лежать под холодным дождем, барабанившим по деревянной палубе. Нападавшие рассчитывали на внезапность и жестокость, и их расчет оправдался. Матросы шхуны в большинстве своем не имели при себе оружия. Некоторых из них выбросили за борт, других убили. Уильям пристально смотрел на пленившего его человека, удивляясь, что до сих пор жив. Он знал, что груз будет похищен, а «Бернис», по всей вероятности, пойдет ко дну, забрав с собой всех свидетелей нападения. Ему много раз приходилось видеть мертвые тела, выброшенные волнами на берег, и он прекрасно понимал, что даже обещание выкупа не гарантирует спасения. Он ждал удара, содрогаясь от боли в растоптанной руке.

Ветер продолжал завывать среди канатов. Два судна, напоминавшие причудливых зверей, качались на волнах, касаясь друг друга бортами.

Джек Кейд сверлил свирепым взглядом людей, которые осмелились оспаривать его планы. То, что он сам поставил их командовать другими, ничего не значило. Они были с ним с того самого собрания в таверне, где он поручил им обучать людей военному искусству. Под его командованием они сражались с шерифом Кента и одержали победу. Голова шерифа до сих пор красовалась, склонившись под небольшим углом, на воткнутом возле очага шесте, у подножия которого покоился щит с изображением белой лошади. При жизни шериф был невысокого роста, но, как однажды заметил Пэдди, в конце концов он оказался выше их всех.

Хотя Джек не мог объяснить, почему больше всего его тревожило то, что они всегда поручали Эклстону самые опасные дела. Его друг стоял во главе группы людей, разговаривавших с ним спокойно и медленно, словно перед ними был безумец.

– Никто не говорит, что они боятся, Джек. Это вовсе не так. Но все-таки речь идет о Лондоне… он слишком большой. Одному Богу известно, сколько там людей, зажатых между рекой и старыми стенами. Скорее всего, сам король не знает этого. Но их там наверняка много – и гораздо больше, чем нас.

– Стало быть, вы считаете, у нас ничего не получится, – сказал Джек, сверкая исподлобья глазами.

Он сидел и смотрел на огонь, который они развели, и по его телу растекалось приятное тепло. В руке он держал бутылку чистого спирта, которую ему вручили этим утром.

– Стало быть, так, Роб Эклстон? Странно слышать это от тебя. Ты полагаешь, что говоришь от имени людей?

– Я говорю только от своего имени, Джек. Но ты ведь знаешь, у них тысячи солдат и в сто раз больше горожан. Половина из них – крепкие ребята, Джек. Против нас выйдут мясники и брадобреи, умеющие обращаться с ножом. Мы можем не добраться до короля, и для нас это может закончиться виселицей в Тайберне. Я слышал, там сейчас стоят три виселицы, на каждой из которых помещается восемь человек. Они могут вешать по две дюжины человек за один раз. Вот так-то, Джек. Это суровый город.

Джек кивнул, будто в знак согласия, и, закинув голову назад, влил в себя остатки огненной жидкости. Он еще некоторое время смотрел на огонь, затем с трудом поднялся на ноги и повернулся лицом к Эклстону и остальным.

– Если мы остановимся, – произнес он негромким голосом, – они придут за нами. Вы думаете, что сможете просто взять и разойтись по домам? Ребята, вы грабили и убивали людей короля. Они не позволят нам уйти после всего того, что мы сделали. Либо мы пойдем на Лондон, либо… – Он пожал своими широкими плечами. – Полагаю, мы могли бы отправиться во Францию. Хотя вряд ли нам там будут очень рады.

– В Мэне тебя повесят, Джек Кейд. Они с первого взгляда узнают кентского негодяя.

Голос донесся откуда-то из-за спин собравшихся людей. Джек замер и, сощурившись, принялся вглядываться в темноту, не видя хорошо из-за бликов слепящего огня очага.

– Кто это, черт возьми? Покажись, если ты говоришь со мной.

Тени метались по фигурам нервно оглядывавшихся людей, пытавшихся рассмотреть смельчака. Наконец Джек различил крупный силуэт своего ирландского друга, который нес к нему двух мужчин, держа их за шиворот.

– Этот человек утверждает, что знает тебя, Джек, – сказал Пэдди, тяжело дыша. – Он говорит, что ты должен вспомнить лучника. Не думаю, что это сумасшедший, решивший подразнить тебя.

– Он обязательно вспомнит меня, ты, здоровый ирландский бык, – отозвался Томас Вудчерч, пытаясь освободиться от его руки. – Господи, чем они тебя только кормят?

Пэдди в раздражении встряхнул отца и сына и тряс до тех пор, пока у них головы не начали болтаться взад и вперед.

– Достаточно? – спросил он.

– Вудчерч? – изумленно произнес Джек, сделав шаг вперед и выйдя за пределы зоны освещения. – Том?

– Он самый. Скажи этому борову, чтобы он отпустил меня, пока я не забил ему яйца в глотку!

Заревев от ярости, Пэдди отпустил Рована и поднял кулак освободившейся руки, чтобы ударить Томаса. Увидев это, Рован бросился на ирландца, и все трое с руганью повалились на землю, устроив настоящую свалку.