Бургомистр города Верне

Самое странное заключалось в том, что в ее устах эти слова не прозвучали трагически. Там, в Верне, медленно умирает г-жа Терлинк? Что ж, видимо, это совершенно естественно.

Глава 4

На лестнице его поразил контраст между темно-красной ковровой дорожкой, сверкающими медными штангами и кремовой белизной стен. Позднее ему несомненно вспомнится огромное зеленое растение в кашпо, а также то, что, когда они поднялись на второй этаж, на первом настежь распахнулась одна из дверей.

— Ничего, ничего. Это англичанин, — сказала Манола, вставляя ключ в замок.

— Какой англичанин?

— Один педераст, снимающий на первом этаже спальню с гостиной… Входите. Извините, я на минутку.

Она исчезла за дверью, несомненно ведущей в ванную, продолжая на ходу:

— Не знаю, как другие женщины, но я не могу носить пояс по целым дням.

Уф! Она вернулась, растирая через платье свои бедра, на которых — это угадывалось — пояс оставил вмятины, похожие на пчелиные соты.

— Почему вы не садитесь? Что будете пить?

Вероятно, в отсутствие Манолы кто-то занимался у нее хозяйством, потому что к их приходу все было в безупречном порядке. Но при ее манере вести себя хватило нескольких минут, чтобы воссоздать, привычный для нее беспорядок.

Однако она отдавала себе в этом отчет и, забывая, что находится у себя, старалась держаться как подобает хозяйке дома:

— Коньяк? Ликер?

Терлинку не хотелось ни того ни другого, но он не посмел отклонить предложение, хотя так и не сел, несколько оглушенный шуршащим вихрем, каким казалась ему Манола.

Здесь все было иного пошиба, нежели у Лины. Обстановка казалась еще более разнеживающей: все словно обволакивалось чем-то мягким и утопало в нем. Самое сильное, правда, сначала еще ничем не обоснованное впечатление — просто это было первое, что он увидел, — произвел на Терлинка ампирный камин из белого мрамора, в котором на медной решетке с головами сфинксов медленным и как бы угодливым пламенем горели настоящие поленья.

— Садитесь в это кресло… Я подумала, что лучше привести вас сюда, чем говорить при Лине. Не следует все-таки забывать, что ей восемнадцать.

Что она хотела этим сказать? При чем здесь восемнадцать лет Лины? Дело в том, что Маноле недоставало уверенности в госте. Она хмуро разглядывала Терлинка, который со шляпой на коленях застыл в кресле.

— Да положите вы вашу шляпу! — потеряла она наконец терпение. — Вы даже не знаете, на кого сейчас похожи!

Она тоже этого не знала. Во всяком случае, он не был похож на человека, с которым легко выйти на известные темы.

— Можете курить свою сигару. Да, да, я хочу, чтобы вы выкурили сигару. И я даже возьму за компанию сигарету.

Все это говорилось, чтобы выиграть время, походить взад-вперед, украдкой рассматривая гостя. Такая манера шпионить за ним произвела на Йориса странное действие. Он вдруг подумал, что точно так же на него смотрели всегда и все, особенно женщины, и первая — его мать, когда он был еще мальчиком, потом, после его женитьбы — Тереса, затем Мария, которой даже в интимные минуты не удавалось быть с ним естественной, еще сегодня утром — Марта и, говоря по правде, мамаша Яннеке, до сих пор не разобравшаяся в нем.

— Знаете, вы странный тип, — неожиданно перешла в атаку Манола с развязностью, которая, как ей казалось, все упростит. — Вчера мне много порассказал один хорошо вас знающий человек. Правда ли то, что я сказала о вашей жене, когда мы приехали?

— Да, правда.

— И вы способны спокойно думать, что она может умереть, пока вы находитесь здесь? Правда ли также, что у вас тридцатилетняя дочь?

Чувствуя на себе взгляд Манолы, Терлинк, чтобы скрыть смущение, отхлебнул коньяку.

— Разумеется, это меня не касается. Это ваше дело.

Мы беседуем — вот я и сказала… Я хотела поговорить с вами не об этом. Меня интересует другое — как вы намерены поступить с Линой.

Манола облегченно вздохнула. Самое трудное было позади, и теперь, сказав главное, она могла перевести дух.

— Как я намерен поступить?

— Да. И не прикидывайтесь, что не понимаете, ладно? Не попусту же вы ежедневно мотаетесь в Остенде и привозите столько подарков, что их девать некуда…

Йориса шокировала вульгарность, которой он раньше не замечал за Манолой.

— Вчера, после визита Фердинанда — это брат Лины, офицер-летчик из Брюсселя, — я посоветовала ей серьезно обдумать положение. Знаете, почему он приезжал?

Иногда Терлинк спрашивал себя, действительно ли сцена происходит наяву — с такой комичной серьезностью Манола обсуждала эти вопросы. Говоря, она продолжала наблюдать за ним и даже не давала себе труда это скрывать. Наверняка она сказала Лине: «Предоставь действовать мне. Я-то уж разберусь, чего от него ждать!»

Она старше! Опытней! Она решила быть наставницей и покровительницей юной девушки.

— Так вот, он привез ей предложение отца… Вы знаете Леонарда ван Хамме? Ему лучше со мной не встречаться. Ему мало выбросить дочь с ребенком на улицу: теперь он хочет сплавить ее куда-нибудь подальше — в Англию, во Францию. С этим Фердинанд и приехал на мотоциклете из Брюсселя.