Бури

— Он сказал, что я замечательная. — Она вдруг всхлипнула и рассмеялась истерично: — Как же это смешно! Но также больно, как и смешно. Меня здесь приняли ласково, но я не стану тем, что им нужно. Я не стану его женщиной. Свою женщину не просят изменить себя, её принимают такой, какая она есть.

Дила встала, отвернулась, и Алекс понял, что она быстро стирает слёзы со щёк.

— Я пойду.

— Куда?

— Туда, — махнула она рукой. — Куда-нибудь.

— Дила, что с тобой? — спросил он, видя, что она готова разрыдаться.

— Со мной? — Она, наконец, поглядела на него. — Со мной всё хорошо. Я просто устала.

— Не ври мне!

Она покачала головой.

— Нет, я не вру. Всё так, как должно быть. Дитя, рождённое в нелюбви, не достойно любви.

— Может быть, ты просто не встретила своего человека? — спросил он осторожно.

Она вдруг яростно повернулась к нему — длинная коса хлестнула её по бедрам:

— Ты!.. хватит! Не подходи ко мне, ясно? Я поблагодарила за то, что спас мне жизнь и всегда буду благодарна, но никогда не… — Она сбилась, сжала кулаки. — Не говори со мной! Не смотри на меня этими глазами! Не… не подходи ко мне!

— Дила! — произнёс он растерянно, шагнув к ней, но девушка отшатнулась, издав горестный стон, и побежала в лес. Она была очень быстрой, Алекс даже отстал от неё на порядочное расстояние. Её высокая фигура мелькала меж тёмных стволов, но она была так взволнована, что запнулась о пенёк и растянулась на полном ходу, больно подвернув ногу. Не вскрикнула, только зашипела, потирая ушибленное место и пошла дальше шагом, прихрамывая. Он нагнал её возле Лунной поляны. Там цвели цветы, которые раскрывались только при полной луне.

— Стой! — сказал он, хватая её за руку. — Объясни мне, что всё это значит?

Она неистово дёрнулась, пытаясь освободиться, но он держал крепко.

— Уходи, возвращайся домой!

— Скажи, в чём дело? — попросил он мягче, беря её за плечи и поворачивая к себе лицом. Она не стала больше сопротивляться, только плечи в его руках стали железными на ощупь.

— Твои руки, — сказала она, — твой запах, твой голос, всё в тебе сводит меня с ума. Я не могу не думать о тебе, не могу не видеть тебя во сне, не могу… Не могу забыть тебя. Я знаю, что не нужна тебе. Знаю, что ты не любишь меня, Алекс. Но это не запрещает мне любить тебя.

Она рванулась из его рук, но он не отпустил её.

— Так ты?..

Дила вся сжалась, пытаясь отстраниться от него, как будто хотела стать маленькой и незаметной. Алекс растерянно смотрел на её макушку, и чувствовал, что она вздрагивает, беззвучно рыдая. Он пытался понять, что дальше делать. В голову не пришло ни одной складной мысли.

Он разжал руки, и девушка опустилась на траву. Её длинные ноги и шею, и бессильно сжатые руки заливал свет белой луны, она сидела в нелепой, неудобной позе, не пытаясь прикрыть обнажённые до самого верха бёдра, не замечая, что платье больно врезалось лямками в её плечи. Её глаза были зажмурены, а пальцы хватались за траву. Она как будто падала куда-то и цеплялась за последнюю возможность выбраться из пропасти. Нежные щеки, на которых появились веснушки, перечеркнули дорожки слёз. Она попыталась встать, охнула, вспомнив про ногу, и снова присела у его ног.

— Оставь, — прошептала она, — тебе не нужно меня жалеть. Я покину твой дом, отправлюсь туда, в горы. Найду ущелье и быструю речку на его дне. Встану на скале — и улечу, как птица. У меня получится.

Он как будто очнулся, услышав эти слова.

— Ты ведь не собираешься?..

— Судьба, Алекс. Она всегда рядом с нами. Моей судьбой было умереть в мучениях, но ты спас меня. Для чего? Наверное, чтобы я смогла обрести то единственное, чего всегда желала: любовь. И я полюбила. Уже не важно, что мне никогда не ощутить ласковые прикосновения мужских рук и не узнать, как это, когда тебя целуют? Уже не важно, что я так отчаянно сражалась с теми пятью воинами в хижине вождя — и победила, не дав им сделать что-то гадкое. Ничто не важно, только судьба важна. Она правит нашими жизнями, но мы сами создаём её. Я получила гораздо больше, чем заслуживала, и теперь могу уйти.

Она всё-таки поднялась — решительная, удивительно спокойная, прямая и грациозная, такая, какой он увидел её впервые. Зелёные глаза смотрели на него жадно и с огромной любовью, она как будто поцеловала его на прощание нежным взглядом. И — двинулась прочь.