Буря дракона

Если это тебя не убивало. Вот в чем подвох. Если твоя сила воли недостаточно сильна, если ты тренировался недостаточно упорно, то Нектар тебя убивал. Смертность от первого глотка — более 50 %. Половина людей, выпивших его, умирала ужасной мучительной смертью.

Страх являлся той причиной, по которой вампир не пришел в Легион. Страх смерти. Страх невообразимой боли. Я видела это в его глазах. Страх управлял им, даже сейчас. Он не думал, что сумеет пережить глоток Нектара. И именно по этой причине он не выжил бы. Разум — это могущественная штука. Он может быть твоим лучшим союзником или худшим врагом.

Майор Сингх нажала кнопочку на наручных часах. Прожектор под потолком щелкнул, освещая только что открывшееся отверстие в полу. Из этого отверстия поднялся пьедестал — белая платформа, купающаяся в эфемерном свете. И на этом пьедестале стояла прозрачная бутылочка с Нектаром.

Он был бледным, разбавленным. Там присутствовало всего несколько капель Нектара, тщательно размешанного в воде. Я выпила такой же Нектар в свой первый день в Легионе. Этот Нектар разблокировал мой магический потенциал, и этот же Нектар убил половину моих товарищей-новобранцев.

Майор Сингх открыла бутылочку. Теплая волна чистого томления омыла меня как прилив. Нектар пел для меня. Он хотел, чтобы я пришла к нему, осушила эту бутылочку до последней сладкой капельки. Я медленно облизнулась, увлажняя губы в предвкушении сладкого экстаза, ждавшего меня внизу. Мне нужно было всего лишь взять его.

— Леда, остановись, — прошептала рядом со мной Айви.

Моя нога уже перевесилась через перила балкона. Еще секунда, и я бы спрыгнула вниз. Еще две секунды, и потребовалась бы маленькая армия, чтобы отнять эту бутылочку Нектара от моего рта. Дознавателям это понравилось бы.

Я попятилась, перебрасывая ногу обратно на балкон, и бросила на своих товарищей виноватый взгляд. Большинство из них хихикнуло. Многие люди находили мою нестандартную реакцию на Нектар забавной. Я не могла их винить. Вопреки свойствам даровать магию, Нектар, по сути, являлся ядом. Я жаждала яда. Все это довольно запутанно.

Конечно, солдаты Легиона пили сильно разбавленные капли Нектара, когда хотели развеяться, но это совершенно другое дело. Те капли — это легкий Нектар. В той бутылочке внизу они держали небольшую дозу Нектара, которая являлась самой слабой версией, используемой Легионом в своих церемониях. Был кое-кто другой, кто жаждал крепкого Нектара: Неро Уиндстрайкер, единственный в истории ребенок двух ангелов. В его крови текла ангельская магия, так что естественно, что он жаждал Нектара. А у меня какое оправдание?

Я не знала своих родителей, но Неро считал, что они не были ангелами. До вступления в Легион я никогда не демонстрировала никаких признаков отличительной магии, как это бывает с отпрысками ангелов. Все, что у меня было — это мои странные волосы, которые по какой-то причине зачаровывали вампиров. Учитывая, что эти зачарованные вампиры почти всегда пытались разорвать мне горло, я не называла свои бледные светящиеся волосы «способностью». Это скорее проклятие.

— Мистер Фэрроуз, — сказал капитан Нортон с безупречным спокойствием, совершенно не подозревая, что я только что чуть не угробила их допрос. — Это Нектар, — он поднял бутылочку и наполнил маленький кубок. — Мы подумали, что вы оцените возможность искупить былые ошибки. Осушите этот кубок, поклянитесь в вечной верности Легиону Ангелов, и все будет прощено.

Вампир сжал губы, запечатывая рот. Его взгляд не отрывался от кубка.

Капитан Нортон вздохнул.

— Какое разочарование.

— Но предсказуемо. Вот почему мы пригласили мисс Кейн присоединиться к нам сегодня, — майор Сингх махнула рукой, и дверь вновь застонала.

Женщина лет двадцати вошла в комнату. Она была одета в темно-синий корсет с широкими расклешенными рукавами из сиренево-голубого шифона. Черная юбка вторила изгибам ее фигуры, ровный подол целовал края кожаных сапог до колена. Пучок из заплетенных длинных золотистых волос был заколот на макушке, и в центре покоилась крошечная черная шляпка. Небольшой кусок черного кружева спускался со шляпки, прикрывая часть ее лица.

Я знала эту ведьму. Марина Кейн училась с моей сестрой Беллой. Они обе являлись студентками Нью-Йоркского университета колдовства. Буквально на прошлой неделе я сидела за одним столом с Мариной и Беллой, поедая чизкейк и попивая чай. Моя сестра говорила, что Марина — талантливая ведьма, но меня больше всего заинтересовало ее чувство юмора. Ведьмы обычно слишком чопорны и благопристойны, чтобы шутить, и тем более шутить больше одного раза за два часа. Ее уморительные истории о том, как она росла в одном из лучших ковенов Нью-Йорка, изрядно нас повеселили. Тогда я еще подумала, что она рассказала о себе все возможное, но я ошибалась. Она не упоминала, что у нее есть брат.

Сейчас, когда Марина смотрела на своего брата, в ее глазах не было жалости, только печаль. Она держала руки крепко скрещенными перед собой, не протянув к нему ладони. Двое Дознавателей встали по обе стороны от нее.