Буря. Двенадцатая ночь. Зимняя сказка

Узнай, Миранда: по происхожденью
Я принц и даже, может быть, король
(Не дай-то бог!), – и рабства выносить
Не стал бы я, как овода укусов.
Но слушайте, что говорит душа!
Увидя вас, я вашу власть признал
И сердце отдал вам навеки в рабство:
Для вас стал терпеливым дровосеком.

Миранда

Вы любите меня?

Фердинанд

                          Землей и небом
Клянусь! Коль правду говорю, пускай
Они желания мои исполнят!
А если нет, пусть обратят во зло
Все доброе, что в жизни ждет меня!
Я вас превыше всех сокровищ мира
Люблю, ценю, боготворю.

Миранда

(в сторону)

                                  Как глупо:
От радости я плачу…

Просперо

                               Как прекрасно
Сочувствие сердец! Пусть милость неба
Сойдет на их союз!

Фердинанд

                        О чем же плакать?

Миранда

О том, что недостойна я. Не смею
Отдать то, что хотела бы, и взять
То, без чего умру. Ах, все пустое:
Чем больше я стараюсь чувство скрыть,
Тем явственней оно. Прочь, ложный стыд,
И помоги мне, чистая невинность!
Хотите – буду вашею женой,
А нет – тогда умру служанкой вашей.
Отвергнете меня вы как подругу, —
Рабой вам буду.

Фердинанд

                        Нет, моей царицей,
А я твоим рабом!

Миранда

                        Так вы – супруг мой?

Фердинанд

О да! И счастлив этим, точно раб
Своей свободой. Вот моя рука.

Миранда

А вот моя; с ней – сердце. Ненадолго
Прости!

Фердинанд

          Сто тысяч добрых пожеланий!

_{Уходят Фердинанд и Миранда в разные стороны.}

Просперо

Хоть не могу я ощущать восторга
Подобно им, кому все это ново,
Но радости моей предела нет.
Вернусь, однако, к книгам: мне еще
До вечера осталось много сделать.

(Уходит.)

Сцена 2. Другая часть острова

_{Входят Калибан (с бутылкой), Стефано и Тринкуло.}

Стефано

Не говори об этом! Когда бочка опустеет, мы будем пить воду; раньше этого – ни капли. Поэтому – смело на абордаж! – Слуга-чудовище, пей за мое здоровье.

Тринкуло

Слуга-чудовище! Безумие этого острова! Говорят, здесь, на острове, всего-навсего пять человек. Из них трое – мы. Если у остальных двоих мозги в таком же порядке, как у нас, то государство шатается.

Стефано

Пей, слуга-чудовище, раз я тебе приказываю. У тебя глаза прямо на лоб лезут.

Тринкуло

Куда же им еще лезть? Вот было бы славное чудовище, если б у него глаза под хвост лезли!

Стефано

Мой слуга-чудовище утопил свой язык в вине, а я и в море не утонул: я проплыл тридцать пять миль, пока добрался до берега, – клянусь дневным светом! Ты будешь моим лейтенантом, чудовище, или знаменосцем.

Тринкуло

Лейтенантом – куда ни шло, если ты захочешь. Но знаменосцем не быть ему ни в коем случае.

Стефано

Уж мы с тобой убегать не будем, мосье чудовище.

Тринкуло

Не то что убежать, даже уйти не удастся: ляжете молча, как собаки.

Стефано

Урод, да заговори хоть раз в жизни, если ты хороший урод!

Калибан

Как поживает твоя честь? Дай мне полизать твой сапог. А ему я служить не стану: он трус.

Тринкуло

Ты лжешь, невежественное чудовище! Да я сейчас в состоянии самого полицейского толкнуть! Говори, распутная рыба: может ли быть трусом человек, когда выпил столько хересу, как я нынче? Ты хочешь сказать чудовищную ложь, потому что ты – полурыба-получудовище.

Калибан

О, как он издевается надо мной! Зачем ты это позволяешь, государь?

Тринкуло

«Государь», говорит! И как это чудовище может быть таким идиотом!

Калибан

Вот-вот опять! Закусай его до смерти, прошу тебя.

Стефано

Тринкуло, держи язык за зубами. Если ты будешь бунтовать, я на первом дереве тебя… Бедное чудовище – мой подданный, и я не потерплю, чтоб его обижали.

Калибан

Благодарю, мой государь! Разреши мне снова повторить тебе мое прошенье.

Стефано