Буря на озере

— Там вас устроит? — Чепак ткнул пальцем на скамейку под яблоней. — Я только шприц отнесу. — Он вернулся сразу и сел вполоборота к Шугалию, положив на колени большие руки с набрякшими синими венами.

Капитан предъявил ему удостоверение. Чепак внимательно изучил его, Шугалию показалось, что даже слишком внимательно, вернул и снова положил руки на колени, смотрел в глаза капитану и ничем не проявлял своего волнения.

— Мне поручено выяснить обстоятельства смерти ветврача Завгороднего, — начал Шугалий, не отводя взгляда, — и я хотел бы узнать, зачем вы приходили к Андрию Михайловичу восемнадцатого августа утром, в пять?

— Погодите, когда же это было — восемнадцатого?

В конце концов, какое это имеет значение. В последнее время по утрам я вообще не заходил к Завгородним.

— Это было в день смерти Андрия Михайловича.

— Вот оно что! — Зрачки Чепака сузились и высокий чистый лоб покрылся морщинами. — А я думаю, что это меня госбезопасность беспокоит! Думаете, убили Андрия Михайловича?

— Давайте условимся, Северин Пилипович, вопросы буду задавать я.

— Ваше право, товарищ, ваше право…

— Итак, утром восемнадцатого?..

— В пять утра я был еще дома. В начале шестого пошел на Светлое озеро.

— Кто это может подтвердить?

— Жена еще спала, — рассудительно сказал Чепак, — а живем мы возле озера. Через огороды тропинкой прямо к берегу. Может, кто-нибудь и видел, надо расспросить соседей.

Шугалий чуть улыбнулся.

— А где вы были накануне между тремя и четырьмя часами дня?

Чепак потер лоб, и он снова разгладился.

— В субботу то есть? В два мы обедали, потом отдыхал. Выходной был у нас, — пояснил он, — мы по субботам работаем, но Андрий Михайлович сделал выходной. В праздники работали, так отгуливали.

— Жена была дома?

— Пообедали вместе, потом она по магазинам пошла.

— Когда вернулась?

— А кто ж ее знает? У нее надо спросить — думаю, около пяти.

— И от трех до четырех часов никто не заходил к вам?

— Спал я, может, кто-нибудь и стучал.

— Со Стецишиным не виделись?

Капитан увидел, как зашевелилась кожа на лбу у Чепака, но глаз не отвел и ничем больше не проявил своего волнения.

— Каким Стецишиным? У нас в Озерске были только одни Стецишины, но исчезли… Давно исчезли, где-то в Америке, говорят.

— Когда вернулись в воскресенье с рыбалки? — Шугалий умышленно менял вопросы, чтобы не дать Чепаку возможности сосредоточиться.

— Вечером. Ветер нагнал волну, какая же рыбалка в бурю?

— С кем рыбачили?

Краем глаза капитан увидел, как вздрогнули пальцы Чепака. Вздрогнули и снова замерли.

— Один. На лодке ходил к острову.

— Поймали что-нибудь?

— Да, клевало. Несколько щук, лещи, окуньки. Ну, красноперки.

— Уху варили?

— Кого тут удивишь ухой?

— Ваша правда, — согласился Шугалий. — А кто еще рыбачил у острова?

— Не видал я никого. Камыши там, в камышах стоял, а рядом — никого.

— Когда каратели громили ваш партизанский отряд, — без всякого перехода спросил Шугалий, — вы, кажется, были в Любеке? Почему так произошло?

— Вот оно что! — У Чепака обиженно задрожали губы. — Вон оно что, я начинаю понимать, почему госбезопасность занимается этим делом. После войны меня уже спрашивали про это, но были свидетели, что командир отряда послал меня на связь в Любень.

— А я в этом и не сомневался. Но какое-то странное стечение обстоятельств: куренной Стецишин с карателями уничтожают партизанский отряд, в это время в Любеке…

Чепак предостерегающе поднял руку.

— Я понял, — перебил он. — Теперь вы про Ромка Стецишина спросите. Правда, через тридцать лет приезжает сын бандеровского куренного — что-то тут не ладно… Откуда мне известно про приезд Ромка, хотите знать? А кто у нас не знает про это? Озерск — не область, это у вас интуристы гостиницы заполонили, а у нас все на виду. Андрий Михайлович говорил, что Ромко приедет, вот откуда знаю. И про отряд расспрашиваете!.. Не раз уже спрашивали, но вот что… Свидетели у меня остались. Я в Любень болотами подался, а каратели через два часа начали наступление на отряд.

Понимаете, два часа… Документ есть, заместитель командира отряда в живых остался, в Залещиках сейчас живет, он вам подтвердит. Макар Войновский, в райисполкоме работает.

Шугалий почувствовал: Чепак говорит правду; и связанная им цепочка уже порвалась. Но ведь Олена Михайловна утверждает, что слышала голос Чепака в пять утра в воскресенье И вообще в воскресенье до полудня никто не видел Чепака.

Встал.

— Прошу вас в течение дня не отлучаться из ветлечебницы.

Фельдшер одернул полы белого халата, ничего не ответил, и Шугалий, идя к калитке, ощущал на затылке его тяжелый взгляд.

Малиновский уже ждал капитана и, видно, о чем-то узнал, потому что в его глазах Шугалий заметил нетерпение. Сказал, улыбаясь:

— У вас такой вид, Богдан, словно выследили убийцу, и нам остается только арестовать его. Ну, что там у вас?

Малиновский встал из-за стола. Сегодня на нем был уже не праздничный костюм, и галстук в горошек тоже остался в шкафу.

— Кузь в воскресенье на рассвете шел с канистрой, — сказал он. — С канистрой к озеру.

— Ну и что?

— Как — что? Нес бензин, таким образом, выходил на озеро.