Буря на озере

Сладкий запах каких-то цветов тревожил Шугалия, он пытался вспомнить, что это за цветы, и не мог, наконец вспомнил и даже удивился, что сперва не разобрал запаха маттиолы.

Шугалий заглянул к Бабинцам под вечер, когда сумерки уже окутали городок, и Федор Антонович включил торшер с большим круглым абажуром. Он освещал только часть комнаты возле кресел: молочнобелый приятный свет, не резавший глаза и создававший иллюзию интимности. Только иллюзию. Шугалий был напряжен как натянутая струна: прикоснись - и лопнет, а Бабинец удивлен и несколько растерян. Больше того: Шугалий видел в его глазах страх. Он знал, что Бабинец где-то в глубине души боится его, бодрится и сам себя уговаривает, что нет никаких оснований для тревоги, но все равно страх не отпускает его, леденит сердце, он уже привык к этому постоянному страху, ведь он сопровождает его около тридцати лет.

Но внешне Федор Антонович ничем не выдал своего страха. Благодушно улыбался, и лицо его излучало доброжелательность; Федор Антонович всем своим видом выражал, что готов в меру своих возможностей услужить гостю.

- Кофе? - спросил он. - И рюмку коньяка?

Шугалий отрицательно покачал головой.

- У меня к вам дело, и кофе только будет мешать.

- Кофе делает беседу содержательнее и рассудительнее, прочищает мозги и настраивает на деловой лад.

- И все же мне не хотелось бы... - поморщился Шугалий. Не мог же он сказать, что даже сама мысль о бабинцовском кофе внушает ему отвращение.

- А я с вашего разрешения... - Федор Антонович вернулся через несколько минут с полной чашкой действительно ароматного кофе, поставил на столик между собой и Шугалием; горьковатый запах на секунду забил капитану дыхание, он еле удержался, чтобы не проглотить слюну, и подумал, как побелеет Федор Антонович, когда он задаст только один вопрос, один короткий и конкретный вопрос: "Когда вы, уважаемый Федор Антонович, в последний раз виделись со Стецишиным?"

Шугалий пошевелился в кресле, но не позволил себе даже такой маленькой радости.

- Как хорошо пахнет маттиола, - заметил он.

Федор Антонович кивнул, соглашаясь, и все же сидел в кресле не расслабляясь и смотрел настороженно: слова Шугалия о каком-то деле к нему не могли не волновать его. Вдруг улыбнулся: какие же неприятные дела начинаются с разговора о цветах? Очевидно, этот дошлый капитан узнал о ссоре с дочкой и Олексой, - что ж, это их личное дело, и он никому не позволит совать в него свой нос.

А Шугалий действительно начал с этого:

- Сегодня я видел Нину, она была очень расстроена, и я подумал, что родители в таких случаях...

- У вас, кажется, маленький ребенок, капитан, - сухо перебил его Бабинец, - а известно, что малые детки - малые бедки... И мне хотелось, чтобы моя дочь, пока она ест мой хлеб, слушалась меня.

- Но ведь она совершеннолетняя и сама зарабатывает на себя.

- Полставки в библиотеке - знаете, сколько это?

- На питание хватит. Конечно, это не мое дело, но на Олексу с его теткой свалилось такое горе, что нехорошо обременять Олену Михайловну еще и хозяйственными делами.

- Когда-нибудь все равно придется заниматься ими...

- Когда-нибудь - не теперь...

Бабинец потер руки и захохотал.

- Странно, должность у вас не адвокатская и, должно быть, не часто приходится выступать в роли защитника...

- Напрасно так думаете. Мы защищаем наше общество, сами понимаете, от кого, и тут не до сантиментов. Но без гуманизма и доброты не представляю себе настоящего чекиста. Очевидно, ваша дочь не нуждается в защите. Просто вся эта ситуация возникла после вашего разговора с Романом Стецишиным, и я пришел для того, чтобы выяснить, какие проблемы вы решали с этим господином.

Говоря эти слова, Шугалий не спускал пристального взгляда с Бабинца. Федор Антонович ничем не выдал себя, он не побледнел и не покраснел, сидел прямо, не сводил глаз с капитана, и все же что-то в нем изменилось. Шугалий это сразу понял, но ему понадобилось несколько секунд, чтобы определить, что именно происходит с Бабинцом: у него потемнели глаза. Да, белые, неправдоподобно белые глаза Федора Антоновича вдруг стали почти черными, и Шугалий понял, до какой степени испугался Бабинец

Но Федор Антонович не сдался.

- Имеете в виду того канадца? - переспросил он, и Шугалий знал, что эти две-три секунды нужны ему, чтобы придумать более или менее убедительную версию. Старый волк, опытный и опасный, а все же допустил ошибку, был уверен, что визит Стецишина остался незамеченным.

Однако Бабинец нашелся. Пренебрежительно махнул рукой.

- у меня там знакомые... Вот и передали сувенир - бутылку виски.

- Допустим, я вам поверю, - начал Шугалий, весело улыбаясь, - только на минуту допустим. Но все же прошу ответить: куда вы ездили на велосипеде сразу после визита Стецишина и где пропадали около двух часов?

- В лес, - ни на секунду не задержался с ответом Бабинец, - погода была хорошая, и я часто совершаю такие прогулки. Не знал, что туда уже нельзя.

- Чтобы встретиться с Калеником?

- у нас в аптеке много клиентов... Каленик?..

Что-то не припомню такого.

- А он вас хорошо знает. И даже хранит кое-что на память. Фотографию...