Буря начинается

Когда жара слегка спала и солнце начало клониться к западу, Мина отдала команду, и караван встал. Она вышла из своего черного экипажа и огляделась по сторонам орлиным взором. Остановились они у небольшой речки, пересекающей широкую долину. По одну сторону, взбираясь вверх по склону холма, тянулся темный хвойный лес. Чуть левее впереди виднелись вдали очертания города — Бассано, предположил Джейк. Еще дальше вырисовывались нечеткие контуры гор, Альп, вершины которых сверкали белизной летнего снега.

— Ставим лагерь, — обращаясь к ожидающим гвардейцам, распорядилась Мина, удовлетворенная безопасностью выбранного места.

Началась деятельная суета. Из ящиков под скамьями выгрузили огромное количество снаряжения, и гвардейцы поставили вдоль реки ряд палаток. В давнем неудачном походе в Нью-Форесте Джейк узнал, как палатки ставить не надо. Так что теперь он, по крайней мере, мог притвориться, будто разбирается в вопросе.

Первым обрел форму шатер Мины Шлиц. Он был угольно-черным, как и ее экипаж, и вдвое превышал размерами остальные палатки. Как только он был поставлен, девочка скрылась внутри.

В выложенном из камней круге развели костер, и несколько гвардейцев принялись готовить ужин из кусков солонины. Работали они так же, как ехали, — молча, заговаривая, только если им что-нибудь требовалось.

Вдруг Джейк заметил сокола, кружащего высоко в небе. Он резко устремился вниз и выхватил из реки рыбу. Она беспомощно билась в его когтях, но тщетно — сокол унес добычу к себе в гнездо на гребне холма. Кое-что еще привлекло внимание мальчика: вниз по склону спускался цыганский фургон броского желтого цвета, запряженный единственной лошадью. Один из гвардейцев, тоже увидевший повозку, направился ко входу в черный шатер.

— Мисс Шлиц, приближается доктор Кант, — объявил он.

Почти сразу Мина вышла наружу и уставилась на фургон. Она достала из поясной сумочки свою змейку и ласково погладила по головке. Змея обвилась вокруг предплечья девочки, словно массивный браслет.

Когда фургон подъехал ближе, Джейк заметил, что он весь увешан какими-то гремящими и побрякивающими предметами: инструментами, котлами и сковородами. Еще на стенках располагалась жутковатая коллекция мертвой дичи: кролики, зайцы и даже целый олень, покачивающийся из стороны в сторону. Фургон замедлил ход и остановился перед Миной Шлиц. Кучером оказался мальчишка не старше двенадцати лет, угрюмый подросток с грязной физиономией и косыми глазами.

Позади него отдернулся полог; оттуда появился высокий человек и спустился по трем деревянным ступенькам фургона. Рядом с ним Джейк тут же почувствовал себя неуютно. У мужчины было узкое загорелое лицо, блестящее от пота, и длинная неопрятная борода. Несмотря на жару, на нем были надеты меховая шапка и плотный халат, затянутый на тощей фигуре ремнем. На поясе болтались еще инструменты: подзорные трубы, мерные емкости, кинжалы и пистолеты. На костлявых пальцах сияли несколько крупных колец с драгоценными камнями.

При виде Мины его лицо скорчилось в зловещей улыбке, обнажившей почерневшие зубы.

— Мисс Шлиц, — приветствовал он девочку, склонив голову.

— Доктор Кант, — отозвалась она. — Как вам Генуя?

— Как и все остальные города в мире — полна грязи, вони и тупости, — буркнул он, скривившись. — Но давайте оставим светские беседы на потом. Сначала дело. Гермат, товар!

Кучер Гермат отвлекся, засмотревшись на порхающую бабочку. В мгновение ока он поймал ее в кулак и крепко стиснул, не давая вырваться, а затем аккуратно оторвал ей крылья.

— Гермат, тупица! Принеси мне коробку, — рявкнул Кант, а потом обернулся к Мине. — Как вы, возможно, помните, по умственным способностям мой сын равен рыбе. Если бы он не представлял собой превосходный объект для моих опытов, я бы, вероятно, уже избавился от него.

Гермат не обратил внимания на эти слова; он зашел в фургон и вернулся с небольшим серебряным ящичком. Джейк, ощутив важность происходящего, придвинулся чуть ближе. Гермат вложил ящичек в костлявую, усеянную драгоценностями руку отца. Он отблагодарил его небрежным подзатыльником.

В свою очередь Кант передал ящичек Мине, обращаясь с ним так, словно он был бесценным произведением искусства.

— Плоды четырнадцати месяцев тяжких трудов… — начал было он, но осекся и замер, увидев, как змейка на руке девочки зашевелилась и затрепетала тоненьким язычком.

— Он не укусит, — заверила Канта Мина, — если только я его не попрошу…

Змея зашипела на чужака и вновь обернулась вокруг хозяйского предплечья. Девочка открыла ящичек и уставилась на его содержимое. На ее губах заиграла улыбка.

Джейк подался вперед, пытаясь заглянуть внутрь, но Мина резко захлопнула крышку.

— Ты и ты, — внезапно произнесла она, указав на Джейка и еще одного гвардейца. — Принесите доктору Канту сундук из заднего отсека моего экипажа.