Буря начинается

Как можно было догадаться по украшению прихожей, основную часть трапезы составляли мясные блюда. Здесь были окорока, запеченные в гвоздике и капусте, вареная курица в духе Генриха IV, гусь в миндальной подливе, как на Михайлов день, жареные утята с пряностями и такой огромный пирог с олениной, что его украшали собственные рога начинки.

У Топаз не было аппетита, у Джейка — тем более, но они понимали, что им придется что-то есть, чтобы не вызывать подозрений. За столом завязалась беседа, но довольно-таки бессвязная: полный зал надменных средневековых богачей, каждый из которых полагал себя лучше остальных, едва ли сошел бы за теплую компанию. Заставляя себя глотать кусок за куском чрезмерно сытную пищу, Джейк бросил взгляд на место, где лишь двадцать минут назад сидел Питер де Смедт. Натан упоминал о склонности Зельдта к жестокости. Но это были всего лишь слова; пустой же стул оказался явью.

Стоило Джейку с Топаз решить, что, возможно, им вот-вот удастся ускользнуть, как подали десерт.

— Торт с миндальным кремом, лимонный поссет, чернослив в сиропе, миндальные коржики с апельсиновым соусом, — объявляли официанты.

Джейк с Топаз выбрали себе порции поменьше и не без труда справились с ними, раздумывая, не стоит ли им припрятать что-нибудь для Чарли. Но, в конце концов, решили, что в присутствии Мины, все еще обшаривающей зал внимательным взглядом, это слишком рискованно.

Наконец трапеза подошла к концу, и люди начали расходиться. Джейк и Топаз встали, осторожно пробрались к дверям и выскользнули наружу.

— Суп! Меня кормили супом, — пожаловался Чарли, когда все трое вернулись в свои комнаты. — И не каким-нибудь интересным супом, скажем, гороховым с чабрецом или из белых грибов, а капустной похлебкой, вернее, капустой, плавающей в чуть теплой воде. Это был единственный вариант для вегетарианцев, свиные голяшки меня как-то не слишком порадовали. Хотя даже капустная похлебка оказалась увлекательней, чем застольная беседа. Теперь я знаю почти все, что вообще можно знать о каретных осях и их производителях. Если вкратце — никогда не покупайте экипажей из Северо-Восточной Европы. Как бы там ни было, раз уж вы не желаете описывать мне свой десерт («ради моего собственного блага», как вы выражаетесь), по крайней мере, расскажите, что там произошло.

Джейк с Топаз коротко обрисовали ему все, что случилось чуть раньше, закончив неприятной кончиной Питера де Смедта из Гента.

— Боже мой, — ужаснулся Чарли. — Я видел, как его выносили. Предположил, что он переусердствовал с устрицами или что-нибудь в этом роде.

Побледнеть еще сильнее его лицо попросту не могло.

— Что бы ни замышлял Зельдт, это какое-то крупное дело.

— Смотрите! — воскликнул Джейк, глядя в другой конец коридора.

Из-за угла появилась Мина Шлиц и теперь широким шагом приближалась к ним. Они отступили в тень и спрятались за статуей римского солдата.

Девочка остановилась перед встроенным в стену каменным фонтанчиком, огляделась по сторонам и, уверенная, что поблизости никого нет, проделала что-то рукой (что именно, агентам разглядеть не удалось из-за самой Мины). Толстая каменная плита сбоку от фонтанчика со скрипом отворилась, открыв за собой темный провал. Мина шагнула внутрь и скрылась, спустившись вниз по лестнице, еще до того, как стена сомкнулась за ее спиной.

Три агента переглянулись.

— Полагаю, за этой дверью найдутся кое-какие ответы на наши вопросы, — прошептал Чарли. — Когда стемнеет, нужно будет сюда вернуться и все изучить.

23 РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Этой ночью Роз Джонес не сомкнула глаз. Ее беспокоили мысли об обнаруженных пестрой розе и пачке записок и преследовал образ Джупитуса, глядящего на нее в глубине Библиотеки лиц. Она гадала, действительно ли ей удалось разглядеть любовь в его обычно непроницаемых глазах. И никак не могла понять, почему это ее так взволновало.

— Не может быть, — воскликнула она вслух, обращаясь к самой себе, — чтобы я была неравнодушна к этому мерзавцу!

За двадцать пять лет, которые Роз была знакома с Джупитусом (когда они были моложе, им доводилось выполнять вместе задания), он ни разу не выказал ей ни малейшего расположения.

На следующий день Джупитус не обращал внимания на Роз за обедом, заняв место рядом с Осеан Нуар, с вызывающей театральностью облаченной в черное (Норланд спросил у нее, не скончался ли кто, и она ответила, что «скорбит по утраченной молодости»). Лишь когда Роз уже уходила из комнаты, он подошел к ней.

— Ровно в четыре тридцать, — сообщил он, — восточная стена. Не опаздывай.

К пяти часам, замерзая на ветру, Роз приготовилась к ссоре.

— Ну наконец-то, — буркнула она, когда он все же явился. — Знаешь ли, здесь довольно холодно!

Джупитус даже не попытался извиниться.

— Видишь металлический стержень на том остром шпиле? — указал он на прут, укрепленный на самой высокой из башен.

— Да, — устало подтвердила Роз. — Именно туда приходят сообщения Меслита. Я впервые появилась на горе ничуть не позже тебя, Джупитус.