Буря перед бурей. История падения Римской республики

К счастью для римлян, одержанная победа не сподвигла кимвров вторгнуться в Италию. Они, похоже, и правда искали спокойный край, где можно было бы поселиться, и не желали больше связываться с лживыми и воинственными римлянами. Но судьба уже связала два эти народа неразрывными узами – битва при Норее была только началом Кимврских войн.

Еще до появления этого кочевого племени состояние северных границ – которые теперь испытывали постоянный, а может даже роковой натиск со стороны мигрирующих полчищ – отнюдь не вызывало у сената восторга.

Проблемы начались в 114 г. до н. э. на границе с Македонией после того как скордиски, которые господствовали на Дунае, опустошили фракийское племя, стали совершать набеги на лежавшую к югу от них римскую территорию. Чтобы положить этому конец, сенат отправил консула Гая Порция Катона, внука легендарного Катона Старшего, но его армию разбили. Когда оборона римлян в Македонии пошатнулась, скордиски сокрушили гарнизоны резерва и оставили после себя обширные разрушения. Вот как описывал их нашествие один потрясенный римлянин: «И не было в то время ничего более жестокого, чем их обращение с пленниками: они совершали возлияния богам человеческой кровью, пили из человеческих черепов и делали для себя забаву из смерти пленников, сжигая их и удушая дымом»[131]. Кульминацией всего стало разграбление Дельфийского оракула – одной из самых прославленных и священных институций греческого мира. Оракула, известного своим хранилищем богатейших сокровищ, защищала общепризнанная святость, но скордиски даже не думали ее признавать и разграбили Дельфы по первому своему желанию.

После того, как они двинулись в Македонию, в последующие два года сенату пришлось посылать туда один легион за другим. В 113 г. до н. э. римские армии повел за собой один из Метеллов, а год спустя его сменил наш старый друг Марк Ливий Друз, тот самый коварный трибун, который за десять лет до этого успешно ставил подножки своему коллеге Гаю Гракху. Этот человек, теперь уже консул, успешно завершил конфликт, закончив год своего пребывания на этом посту в походе и одержав решающую победу, которая, наконец, вышвырнула скордисков из римской территории. Но те по-прежнему представляли собой постоянную угрозу, поэтому в 110 г. до н. э. сенату пришлось отправить еще одного консула для энергичного патрулирования македонской границы и ее защиты от дальнейших вторжений.

С учетом скордисков, бесконтрольно сновавших по Македонии и Греции, а также полчища кимвров, шатавшихся в окрестностях Альп, первейшим приоритетом для сената в те годы стала стабильность северных границ. Кризис на севере, вполне естественно, в значительной степени объясняет столь вялый ответ римлян Югурте. Предводители сената, такие как Скавр, надеялись, что переговоры и терпение помогут восстановить порядок в Нумидии, которая почти сто лет была верным союзником Рима. И события, в которых историки более позднего периода, такие как Саллюстий, усмотрели скандальное взяточничество, могли попросту свидетельствовать об осознании гораздо более значимой угрозы на севере. Зачем посылать войска в Нумидию, если Италии и самой грозило варварское вторжение с севера?

Проблемы в охране северных границ оказали на римскую политику влияние и в другом аспекте: потерпевших поражение военачальников за их неудачи стали преследовать в судебном порядке. После разгрома армии скордисками в 114 г. до н. э. Катон предстал перед комицием, и избежать изгнания ему удалось лишь с большим трудом – в обществе бытовало мнение, что увильнуть от наказания ему удалось, только подкупив судей. Гнею Карбону повезло меньше. В 111 г. до н. э. Народное собрание вызвало его, чтобы выслушать отчет о том, как он сначала спровоцировал, а затем проиграл битву при Норее. Марк Антоний, представлявший сторону обвинения, без труда убедил суд признать его вину. Как и его брат, Карбон, дабы избежать изгнания, покончил с собой. Поскольку оба брата умерли после того, как их затравили искушенные ораторы-оптиматы Антоний и Красс, их сыновья в последующие годы проникнутся к оптиматам особенной ненавистью.