Буря перед бурей. История падения Римской республики

Но Катул если и не был опытным полководцем, рядом с ним находился одаренный сверх всякой меры Сулла. После нескольких лет службы под командованием Мария, не дававшего ему проявить все его способности, перед военной кампанией 102 г. до н. э. Сулла сумел добиться перевода к Катулу. Пока легионы дожидались кимвров, Сулла налаживал между войсками связь, создавал с местными племенами союзы и организовывал надежное снабжение. Но поскольку под его началом состояло всего двадцать тысяч человек, против нескольких сотен тысяч кимвров, как ни готовься, сделать они ничего не могли. Первые боестолкновения в горах подтвердили, что численное преимущество медленно двигавшегося полчища варваров было слишком велико. Римлянам пришлось с боем отступить. Когда над ними нависла угроза окружения в каком-нибудь ущелье и дальнейшего уничтожения, что случилось со всеми без исключения римскими армиями, сражавшимися с кимврами, Катул объявил, что альпийские перевалы нельзя в принципе защитить, и отвел свои легионы из гор аж до реки Адидже в Северной Италии. С точки зрения стратегии, это, может, было и мудрое решение, но Катул, уйдя из гор, открыл кимврам беспрепятственный доступ в Цизальпинскую Галлию. И кимвры, перед этим десять лет стучавшиеся в дверь, наконец оказались в Италии.

Дабы держать оборону, Катул приказал построить на обоих берегах Адидже лагеря и хорошенько их укрепить, соединив переправой. Но когда кимврские лазутчики обнаружили римский лагерь, их предводители прибегли к стратегии поумнее. Подразделение кимвров спустилось вниз по реке и стало строить плотину, «срывая, словно великаны, окрестные холмы, бросая в воду целые деревья с корнями, обломки скал и глыбы земли, перекрывая течение»[179]. Тем временем, второе подразделение поднялось вверх по реке и стало строить плавучие снаряды – «тяжелые плоты, пускаемые вниз по течению, от ударов которых шатались опоры переправы»[180]. Когда берега реки залила поднявшаяся из-за плотины вода, а переправа не выдержала напора плотов, Катул и его армия заподозрили, что все это закончится весьма плачевно.

Утопив римский лагерь в воде и сломав переправу, кимвры предприняли общее наступление. По всем свидетельствам, защитники ближнего лагеря мужественно дали бой, однако легионы на другом берегу реки, увидев всю безнадежность положения, побежали. Один кавалерийский отряд остановился только когда доскакал до самого Рима – эта история получила известность по той причине, что среди беглецов оказался сын Марка Эмилия Скавра. Когда молодой офицер прибыл в Рим, сенатский принцепс отказался его признавать и за трусость исключил из состава семьи. Оставшись в живых в войне с кимврами, опальный юноша покончил с собой.

Поведение самого Катула в этой битве стало предметом ожесточенных споров. По его собственным словам, увидев рвущуюся на них армию, он пожертвовал собственной репутацией ради репутации своих людей: «Осознав, что убедить воинов остаться ему не удастся, видя, что они в ужасе собираются бежать, он приказал снять его стяг, догнал первые ряды отступавших и сам встал во главе войска, чтобы позор пал на него, но не на отчизну, стараясь, чтобы солдаты выглядели не бежавшими, но отступавшими под командованием своего полководца»[181]. Однако в действительности, скорее всего, Катул попросту хотел придать более благоприятный оттенок их беспорядочному бегству на юг.

Но хотя дорога на Рим и была теперь открыта, кимвры все равно остались на севере, вероятно подпав «под влияние мягкого климата, изобилия еды, питья и воды для омовения»[182]. Это племя всегда искало себе дом – и теперь, возможно, его нашло. В то же время, они, вполне вероятно, попросту задержались, дожидаясь тевтонов и амвронов, которые могли со дня на день переправиться через западные Альпы и присоединиться к ним. Потому что знать ничего не знали об уничтожении союзников.

Глава 8. Третий основатель Рима

Свобода, демократия, законы, репутация, положение в обществе всем теперь были без пользы, ведь даже должность трибуна, учрежденная для противодействия злодеям… повергала в такой гнев и сама подвергалась таким унижениям[183].

Аппиан

Пока кимвры обосновывались в Цизальпинской Галлии, а Сицилию все так же разоряли рабы, в римской политике произошел радикальный поворот. Атмосфера чрезвычайного положения позволила Сатурнину и его дружкам перейти дозволенные границы. Они и без того уже сделали насилие нормой после того как трибун силой подверг Цепиона судебному преследованию с помощью разъяренной толпы. Теперь, когда он помог Марию избраться на еще один срок, в его распоряжении оказалась небольшая армия бывших солдат консула, готовых размять свои мышцы – как физические, так и избирательные.