Буря слов 2

Паря над пустым контейнером, Гор тупо смотрел на него и не мог ничего понять.

Затем дёрнул углом рта, оттолкнулся. Подлетел к другому контейнеру, побольше. Открыл, преодолевая брезгливость, и посмотрел на Люльку.

Тёмная поверхность. Столбик посередине.

Больше ничего.

Гор сглотнул. Медленно вытянув палец, дотронулся до поверхности Люльки.

Дрожь.

В Люльке, в контейнере, в Горе…

И Люлька начала рассыпаться.

Гор чертыхнулся. Захлопнул крышку контейнера, но пара частиц всё равно успела вырваться в модуль. Будто он только что разбил сосуд, полный праха усопшего.

Гор выскочил из модуля, герметично закрыл дверь и включил стерилизацию. Досчитал до десяти. Успокоился, развернулся.

…За ним призраком парила Маша.

– Что ты наделал?..

Но ответить Гор не сумел.

Он просто смотрел на жену и хлопал ресницами, чувствуя себя в открытом Космосе.

Бездна под ногами. Лопнувший карабин. Один, второй… Свободный полёт.

Дрожащие руки Маши были сложены на животе.

Раздутом, как у беременной.

***

– Это – мой выбор.

Гор лающе расхохотался, хотя хотелось зарыдать.

– Господи, Маша, какой выбор?! Ты… ты своими руками…

Избегая его взгляда, Маша смотрела в иллюминатор. В черноту. И не убирала рук с живота, в котором недавно поселилось нечто.

Гор прикусил щёки, и во рту появился железистый привкус. Воображение легко нарисовало то, что случилось.

Вот Маша прилетает в нужный модуль, забирает находку. Вот летит в медсегмент. Программирует андроида-санитара, готовит операционную… Заносит чуждого эмбриона в свою матку и…

– Когда это случилось? – прохрипел Гор.

Молчание. Потом – голос. Холодный, спокойный до жути:

– Три дня назад.

Гор открыл рот. Преодолевая сопротивление, стал выдавливать из себя слова. Каждое выходило с болью.

– Ты выглядишь… будто на пятом месяце…

Кивок. Ни малейшего беспокойства.

– Знаю. И что?

– И что?!

Гор схватил жену, повернул к себе.

– В тебе сидит неведомая космическая тварь! И растёт не по дням, а по часам!.. Ты о своей жизни подумала?!

Глаза-льдинки.

– Подумала.

– Маша…

– Всё будет хорошо, Гор. Я знаю это.

Взгляд жены внезапно смягчается, становится прежним.

– Это чудо, которое подарил нам Космос. Чудо! Я желала – и он исполнил моё желание. Это огромный, огромный Колодец желаний, Гор…

Гора затрясло. Мелкая, мерзкая дрожь поднялась в нём от кончиков пальцев на ногах до волос на макушке.

«Что будет, когда эта дрянь запросится наружу?..»

Мозг лихорадочно заработал.

«Подсыпать снотворного. Занести в медсегмент. И вырезать, вырезать эту тварь!..»

Жена словно прочитала его мысли. Голос её вновь обрёл стальные, непривычные нотки:

– Я выношу его, Гор. Как своего. И ни ты, ни кто-либо другой мне не помешает.

«Снотворное. Единственный вариант. Накачать как следует и…»

– А если попробуешь навредить малышу – я тебя убью, – договорила Маша.

***

Режим секретности преодолел все пределы.

Тайна, что хранилась на Станции сейчас, была гораздо страшнее тайны появления Люльки. Мысль о грядущем не отпускала ни на минуту. Это ужасало.

Но не менее страшным было то, что экипаж не видел в ситуации ничего страшного.

Все они, как один, приняли сторону Маши и её «малыша».

Тогда, на внеплановом общем собрании, Гор, преданный всеми, переводил растерянный взгляд с одного лица на другое и не мог ничего понять.

Возможно, это была игра света – но в какой-то момент зрачки его ребят будто на мгновение поменяли форму. Как в тот день, у Рюрика.

Все они были семейными. Все, кроме Гора, Маши и Рюрика, давно, ещё до Космоса, завели детей. И теперь чуть ли не с умилением смотрели на круглый живот Маши, который выпирал из-под майки.

Гор скрипел зубами. Но ничего не делал, ЦУПу не сообщал. Мысль о том, что они могут приказать уничтожить жену вместе с «отпрыском» была невыносимой.

Ещё ни разу роды не проходили в условиях невесомости. Учёные давно бились над этой проблемой вместе с врачами-гинекологами, но пока что не особо продвинулись вперёд.

Чтобы родиться нормальным, эмбрион человека должен был формироваться в условиях земной гравитации. Кроме того, ослабшие в Космосе кости беременных не могли позволить родить естественным путём, оставалось кесарево сечение. Но даже если допустить, что ребёнок – слабенький, с плохо развитым скелетом – всё же появится на свет на одной из Станций, то как доставлять его на Землю? Перегрузок он не переживёт…

«Но это – нечеловеческий ребёнок».

Как ни ругал Гор Машу, как ни боялся за неё, пока что всё шло нормально. Самочувствие у жены было отменное, аппетит – отличный. Словно бы ничего и не произошло.

Только путь в иностранные сегменты теперь ей был заказан. И прятаться в каюте изредка приходилось.

Но беспокойство Гора не уходило.

На второй день после признания, когда живот Маши уже стал лезть на нос, бледный как смерть Гор парил у обеденного стола, но не мог ничего съесть.

Рюрик, беззаботно сосущий суп из трубочки, бросил на него мимолётный взгляд. А затем, оторвавшись от еды, со вздохом сказал:

– Синдром Сикорски.

Гор вздрогнул.

– Что?

– Синдром Сикорски. Древних Стругацких читал? Я щас подумал – они просто провидцами были, умники.

– Нет… Не читал…