Буря света

Тираэль развернулся к Балзаэлю, сжимая сияющий праведным огнем Эл’друин, но лейтенант воинов света исчез. Балзаэль был готов позволить им сбежать с Небес ради собственной выгоды, но вскоре он вновь станет преследовать их и камень. Пока он жив, существует угроза для Санктуария.

Тираэль посмотрел на свою команду, собравшуюся вокруг павшего товарища.

– Возвращайтесь к порталу, – сказал он. – Я встречу вас там, если смогу.

А затем выбежал из зала Палат Правосудия в том направлении, где скрылся его заклятый враг.

Глава сороковая Жертва во имя друга

– О, нет!

Шанар присела рядом с Джинвир, склонившейся над неподвижным Джейкобом. Из раны под ее пальцами все еще сочилась кровь – клинок рассек броню насквозь. Шанар посмотрела туда, где стоял Зейл, в ее глазах блестели слезы.

– Пожалуйста, помоги ему, – сказала она. – Я видела, что ты сделал для Тираэля в катакомбах. Пожалуйста!

Зейл опустился на колени рядом с двумя женщинами и убрал руки Джинвир, чтобы осмотреть рану. Воительница встала и отвернулась, а затем издала крик, полный боли, когда взглянула на алую влагу, покрывавшую ее кожу, словно не понимала, как такое могло произойти; ее собственная кровь стекала по руке на пол.

Зейл осторожно раздвинул края доспехов. Кровь продолжала течь; лезвие рассекло грудь Джейкоба и глубоко вошло в грудную мышцу ниже плеча. Клинок разрушителя был очень опасен для человеческой плоти, и эта рана оказалась куда хуже той, от которой он исцелил Тираэля. Надежды почти не было. Он должен действовать быстро, чтобы у Джейкоба остался хоть малейший шанс на спасение. Но у них оставалось все меньше времени для возвращения в Санктуарий, а вред от камня для тех, кто находился поблизости от него, становился все сильнее. К тому же воины света могли наброситься на них в любую секунду.

«Вероятно, у нас всего один шанс».

Этот способ некромант испробовал лишь однажды и знал, что ему придется принести ради друга большую жертву.

Он вытащил все нужное из сумки, дрожащими руками выудил и положил рядом череп Гумберта, затем поставил возле него свечу и запалил фитиль. Он понятия не имел, какое исцеляющее заклинание подействует здесь и сработает ли оно вообще.

– Полегче, парень, – пробормотал Гумберт. – Вспомни, чего тебе стоило вернуть руку…

– Я знаю, что делаю, – тихо ответил Зейл. «Связь с тьмой, балансирующей между жизнью и смертью, обещания, данные тому, что лучше оставить в покое».

Здесь были духи, поклявшиеся служить Преисподней. Для такой работы можно использовать и их, но те, кто обещал вернуть часть жизненной силы, чаще всего забирали в уплату работы еще больше, не в силах одолеть голод. И, по правде говоря, некромант не верил, что их можно призвать на Небесах.

Однако один дух все же был здесь.

Из раны продолжала сочиться кровь. Тело Джейкоба содрогнулось. Зейл знал, что плоть не заживет, пока он не снимет заклинание, которое сам же и наложил.

– Скорее, – сказала Шанар. – Он умирает!

– Используй меня, – произнес Гумберт. – Заклинание, что привязало мой дух к этому черепу…

– Нет, – ответил Зейл. – Я не принесу тебя в жертву за мои грехи.

Некромант посмотрел на свою правую руку, спрятанную под черной перчаткой, которую носил уже так давно, что она стала частью его самого.

– Следи за сумкой, – сказал он Джинвир. – Тебе придется унести ее отсюда. Джейкоб не сможет, а я буду слишком слаб.

«Или мертв», – подумал он, но вслух не произнес. Потом снял перчатку и услышал вздох двух женщин, когда они увидели почерневший обрубок белой кости, связок и сухожилий на том месте, где остаток руки переходил в запястье.

Зейл поднял руку над раной Джейкоба, на одном дыхании пробормотав заклинание для остановки крови, и коснулся кончиком кинжала плоти Джейкоба. Затем взял клинок и, вонзив себе в предплечье прямо над почерневшей кожей, резко дернул лезвие вниз.

Кинжал ожил, когда кровь некроманта брызнула на грудь и плечо Джейкоба. Зейл стиснул зубы. Боль была всепоглощающей и необъятной, в его теле бушевало пламя, но он стойко терпел, обводя вокруг запястья острым как бритва лезвием.

Брызги крови начали всасываться в рану. С другой стороны, капли крови из раны Джейкоба текли прямо в кинжал, окрашивая клинок в красный цвет. От костяного лезвия струился жар, пламя лизало запястье Зейла в тот миг, когда оно начало отделяться от руки, повиснув на сухожилиях. Огонь опалил обрубок и прыгнул вниз, на грудь Джейкоба, облизывая открытую рану. В ту же секунду рука опустилась и костяные пальцы, схватившись за края раны, начали стягивать их вместе.

Некромант прижал обрубок руки к боку и сунул кинжал обратно в ножны. Боль была такой глубокой и сильной, что Зейл едва не терял сознание, и все же не сводил глаз с раны Джейкоба, наблюдая за тем, как его собственная рука продолжает сшивать плоть. На мгновение пламя, мерцающее над ней, приняло форму крупного демона с хвостом дракона и чешуйчатым телом, который скрылся внутри раны.