Буря в Кловерфилде (СИ)

— Но ты об этом думаешь, — зло сказала Беата, — ты с радостью принял разрешение завести любовницу, но тебя оскорбляет такая же возможность для меня. Тебе — можно. Мне — нельзя. Из-за дурацкой ревности, которую ты не можешь контролировать, и жажды быть моим единственным «владельцем». Вот поэтому я никогда не собиралась выходить замуж. Как любовники вы все хороши, а как мужья превращаетесь в требовательных хозяев. Не можете просто любить, вам обязательно нужно иметь власть над женщиной.

— Да какая к черту власть? — рассердился Джеральд. — Я для тебя делаю все, исполняю малейшую твою прихоть, меня вся деревня считает подкаблучником, для которого слово жены — закон! И все чего я прошу — это не изменять мне! Неужели это так сложно?!

Беата глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Хорошо. Давай вернемся к тому, с чего все это началось? Ты едва не изменил мне с Алисой. И ты хочешь завести с ней роман. Что делать-то будем? Вариантов всего три: ты либо соглашаешься на открытый брак со мной, и мы больше не спрашиваем кто с кем спит. Либо храним верность оба, и ты рвешь всяческие отношения с Алисой и твоим новым кругом друзей.

— Что? Почему это?

— Потому что, чтобы расстаться с человеком, с ним нужно не видеться, — устало пояснила Беата, — не встречаться в одной компании и не ездить вместе в отпуск на турбазу. Вашим общим друзьям придется занять чью-то сторону, а учитывая, что Алису они знают намного дольше чем тебя, они выберут ее. И не забывай, как ваша ситуация смотрится со стороны: Алиса — свободная женщина, а вот ты — женатый изменщик, который пудрит ей мозги и разбивает сердце. Люди не любят общаться с подлецами. Особенно семейные пары. Ты им дурной пример подаешь.

Джеральд сжал одеяло до побелевших пальцев.

— Ты мне сейчас мстишь, да?

— Нет, милый. Я еще даже не начинала, — насмешливо ответила Беата, — я тут пытаюсь спасти наш брак, пока ты сваливаешь всю ответственность за ситуацию на мои хрупкие плечи. Итак, какой вариант выбираешь? Открытый брак без ревности или разрыв с Алисой и новыми друзьями?

— А какой третий вариант? — угрюмо спросил Джеральд.

— Ты выздоравливаешь, собираешь вещи и уходишь к Алисе. Мы разводимся. Я…

— Нет.

— Дай договорить.

— Нет. Ты не можешь меня выгнать или уйти от меня. Калунна обещала вмешаться и не позволить этого, — Джеральд выпрямился, — этот вариант даже обсуждать бессмысленно. Ты меня не бросишь.

Беата заскрипела зубами.

— Хорош подкаблучник! Палкой меня в брак загнал и хватаешь ее каждый раз, как что-то идет не так! Ты в курсе, что брак должен держаться на других вещах? На любви, на уважении, на желании быть рядом?

— Я очень хочу быть рядом с тобой. Но ты пару минут назад прямо призналась, что добровольно никогда не вышла бы за меня замуж. Это был мой единственный способ стать твоим мужем, — отрезал Джеральд, — и каждый раз, как мы ссоримся, ты вспоминаешь об этом. Хотя говоришь, что любишь. Но так и не простила меня за жест отчаяния, хотя я ради тебя убил хисширского демона.

— Ты его ради себя убил! Чтобы Калунна исполнила твое желание и вручила жену, перевязанную ленточкой, как награду за твои страдания в культе! Какого черта я должна быть твоей наградой и утешением? Мне что, больше заняться нечем?

— Беата, хватит. Мы так никогда не закончим этот скандал, — Джеральд откинул одеяло и встал. Открыл шкаф. — Я пойду прогуляюсь, а то ты так и не успокоишься.

— Ты болеешь.

— Ничего, не рассыплюсь. Мне уже лучше.

Беата молча смотрела, как он переодевается. Ее гнев таял. Ей стало больно и тоскливо. Она подошла к мужу и погладила его по плечам.

— Скандал закончен. Ложись в постель. Я сегодня лягу спать на диване в гостиной. И сейчас пойду туда. Не надо бежать на холод, а то получишь осложнение болезни.

Джеральд обернулся и взглянул на нее.

— Уверена?

— Да. Ложись.

Он молча кивнул. Но когда она попыталась уйти, взял ее за руку и легонько сжал. В глазах Джеральда была тоска, такая же, как у Беаты. Ему тоже было больно. Больно, что Беата не выбрала бы его своим мужем. Что не простила за их вынужденный брак и требует себе право на измену. Но сильнее всего его задевало то, как легко Беата предложила им разойтись. Так, словно он ничего не значил в ее жизни. Один щелчок красивыми пальцами — и его заменит толпа безликих мужчин, а он никогда больше не приблизится к этому теплому рыжему огоньку, без которого его сердце опустеет, как прогоревший дотла камин. И это было страшнее всего, что Джеральд когда-либо переживал.

В воздухе разлился тонкий аромат вереска.

— Ибо мудрые нам говорили, что Бог есть любовь… Но древние знали, что любовь — это боль, что любовь есть сера, и щелочь, и соль…

Беата рвано вздохнула.

— Моя богиня. Не надо. Мне и так плохо, зачем ты показываешь мне чувства Джеральда? Я знаю, что он любит меня, знаю! Но с ним же невозможно договориться по-хорошему! Зачем ты вообще нас свела? Почему за тридцать лет не избавила его от снов, наведенных демоном, и не убрала одержимость мною? Он же был бы намного счастливее без этой чертовой любви! Она отравила нас обоих!