Буря в полдень

Как-то я проведал поэтессу вместе с женой и сыном. Она очень обрадовалась Элизе. Томас, тогда еще маленький мальчуган, удивил поэтессу — он с начала до конца продекламировал ее «Бабушкину сказку». Я помню, Нерис даже чуть растерялась из-за такой своей «популярности» и тут же начала критиковать эти стихи.

Я видел, что Нерис отбирает, переписывает, приводит в порядок написанное.

— Хочу издать новую книгу, — говорила она. — В ней будет не только война, не только то, что мы пережили, но и предчувствие мира… Ведь война кончается… Мы снова начнем жить вместе со всей освобожденной страной…

Новую книгу поэтесса назвала символически — «Соловей не может не петь». Она снова говорила, что хочет написать поэму о Пиленай, которую набросала еще в Москве. Она уже создала отдельные фрагменты поэмы.

О новых книгах думали и их готовили Цвирка, Корсакас и я… Мы чувствовали, что близится другая, более спокойная эпоха…

Миллионы молодых, талантливых, удивительных людей, не успевших показать миру, на что они способны, покоились в могилах, но и каждая новая смерть — тех, кого ты знал лично или о ком только слышал, которые успели сделать в жизни что-то хорошее и значительное, — ошеломляла…

После тяжелого ранения в Восточной Пруссии умер генерал армии Иван Данилович Черняховский. Это был один из выдающихся полководцев этой войны, хотя ему еще и не было сорока. Армия под его командованием освободила большую часть Литвы.

Скончался один из виднейших советских писателей — Алексей Толстой, автор «Петра Первого», «Хождения по мукам» и других произведений…

В Вильнюсе умер ученый, профессор Миколас Ремерис{208}. Это не только эрудированный юрист, но и колоритная фигура минувшей эпохи. Он вырос в атмосфере национального движения, но не раз доказал, что неплохо понимает и новые попытки создать более справедливый мир. Он интересовался новейшими явлениями литовской жизни, даже такими, каким было когда-то движение «Третьего фронта»… Во время гражданской войны в Испании он без колебаний встал на сторону республиканцев, публично выражал симпатии Народному фронту… Я сожалел, что мне не довелось поближе познакомиться с этим интересным человеком, о котором ходили легенды — большей частью веселые, показывающие его остроумие и оптимизм…

А в мире гремели шаги истории. Красная Армия стояла под Берлином.

Хотелось общения с людьми. Мы ездили по разбитым дорогам на периферию, в тряских грузовиках, в снег или проливной дождь. Мы торопились на литературные вечера, которые тогда проводились не часто, но привлекали толпы слушателей, желавших услышать о том, что все пережили и — что будет. Особенно запомнилось посещение Укмярге.

Еще до советского времени наши писатели поддерживали с Укмярге тесные и теплые отношения. Здесь работал учителем талантливый новеллист, родственник классика нашей литературы Йонаса Билюнаса, его однофамилец Антанас Билюнас. Он сотрудничал и в «Третьем фронте». И Билюнас и его жена Александра были почитателями литературы, друзьями писателей, и тогда здесь довольно часто проводились литературные вечера, Укмярге установила даже собственную литературную премию. Приехав в Укмярге на сей раз, мы нашли здесь не только Билюнаса, но и старого друга, тоже сотрудника «Третьего фронта», Пятраса Чюрлиса. Билюнас сейчас стал директором учительской семинарии, а Чюрлис — директором гимназии. Мы вошли в огромный зал неразрушенного, к счастью, здания гимназии, в котором нас ждали полторы тысячи учеников. От имени Союза писателей собравшихся приветствовал редактор «Тарибу Лиетувы» Йонас Шимкус. Состав писателей был довольно пестрым — они приехали из Вильнюса, из Каунаса, участвовали и местные, укмяргские. Певучие антифашистские стихи читал Якубенас, Сириос Гира выступил с острыми афористическими строфами, приветствовавшими Красную Армию — победительницу, всех взволновал Мозурюнас своими глубоко прочувствованными словами о войне. Жилёнис читал рассказ об оккупации, как и Билюнас. Выступил со стихами местный молодой поэт Стасис Заянчкаускас, редактор уездной газеты, позднее убитый националистами. Читал и я…

Учащиеся не скупились на аплодисменты, просили повторить некоторые произведения. В тот же день мы выступали и перед рабочими и интеллигенцией — и зал снова был набит битком, снова не покидало всех приподнятое, радостное настроение, хотя на лицах слушателей и замечались следы тяжелых переживаний и страданий…

В университете я каждый день встречался с прекрасной молодежью, которая рвалась к творчеству и знаниям, хотела все понять и все постичь. У нас было уже более двух тысяч студентов. Я принялся руководить литературным кружком. Кружок собирался часто и был довольно своеобразным. Одни студенты высказывались за советское направление, другие, с детских лет читавшие старых наших писателей и буржуазные журналы, все еще думали, что литература и искусство должны стоять как можно дальше от идеологии и политики…