Буря времен года

Мы отталкиваемся и летим над зияющей пропастью. За нашими спинами раздается взрыв, окна здания иммиграционной службы исторгают ливень осколков, и огонь поглощает его целиком. Эмбер и Хулио втаскивают нас на землю, и мы бежим к дыре в сетчатом заборе. Никто не замечает, как наша группа растворяется среди припаркованных по ту сторону машин.

Низко пригнувшись, Хулио осматривает стоянку и ведет нас к «Виннебаго», который по виду старше всех нас. Я присаживаюсь на корточки рядом с ним, желая, чтобы земля поскорее успокоилась. Джек вскрывает замки, и мы забираемся внутрь. Хулио плюхается на водительское сиденье и, сунув руку под приборную панель, вытягивает несколько проводов. Зажав их между пальцами, он перегибается через консоль, криво усмехаясь Джеку.

Джек давится смехом и хлопает ладонью по вытянутой руке Хулио. Вспыхивает искра, двигатель чихает и заводится, и граница исчезает в облаке дыма позади нас.

46 Из пыли в пыль

Джек

Пустыня Сонора[17] при дневном свете выглядит неприветливо. Тонировка окон «виннебаго» слабо спасает от солнца, безжалостно осыпающего нас градом жарких стрел, а кондиционер лишь гоняет по салону горячий сухой воздух. Туманные вершины на горизонте кажутся миражом, ускользающим все дальше по мере нашего приближения. Глядя на них, я облизываю пересохшие губы. Я отдал бы все на свете за возможность опустить босые ноги в холодный горный ручей или хоть минутку поваляться голышом в сугробе. Но это не те горы, к которым я привык. Зазубренные и лишенные растительности, они прорезают плоский раскаленный пейзаж, усеянный желтой травой и колючим кустарником.

Сначала машину ведет Хулио. В основном потому что он бодрее всех остальных. Климат ему благоволит, и он то и дело кивает головой и улыбается, мурлыкая под музыку ранчера[18] по радио. Я откидываюсь на спинку кресла и пытаюсь отдохнуть, но заснуть мне мешает доносящийся сзади знакомый тревожный кашель. Я поворачиваюсь на своем сиденье. Габриэль и Юкио сидят рядом на полу, обнимая колени. Их кожа раскраснелась, глаза остекленели, и они настороженно наблюдают за Осенями, сгрудившимися в дальнем углу кабины. Судя по карте, купленной на заправке в Текате, нас ожидают еще, по крайней мере, тридцать часов езды, и треть из них – по Соноре.

– О, ради Кроноса, – ворчит Эмбер, хватаясь за спинку кресла для равновесия и рассматривая наших новичков. – Ты, – говорит она, указывая на парней-Лето, занявших все сиденье, и хватает одного за локоть. Бедняга ахает, – не будь таким ребенком. Никто не сделает тебе больно.

Она заталкивает его между Габриэлем и Юкио. От соприкосновения кожа к коже они выпучивают глаза.

Я снова принимаюсь смотреть на дорогу, то погружаясь в беспокойный сон, то выныривая из него. Кашель между тем стихает. Каждые несколько часов местность меняется, и воздух пахнет по-другому. Едкая маслянистая вонь выжженной растительности и пыли уступает дымку жарящегося мяса, продающегося в городах, которые мы проезжаем, а с приближением ночи в воздухе разливается аромат шалфея.

– Чувствуете этот запах? – спрашивает Хулио после наступления сумерек, высунув руку в открытое окно фургона.

Небо раскрашено в лавандовые и серые оттенки, и в свете фар то и дело вспышками мелькают летучие мыши, пикирующие над шоссе. Дорожный указатель оповещает, что мы примерно в часе езды к северу от Эрмосильо. Я делаю глубокий вдох и улавливаю тонкие нотки чего-то сладкого.

– Что это такое?

– Цветы кактуса сагуаро, – поясняет Хулио, хмуро глядя на дорогу впереди нас. – Я не нюхал их с тех пор, как был ребенком.

– И что с того?

– В это время года они не цветут. – Хулио выключает радио, и фургон погружается в тишину.

Аромат становится все сильнее, кабину наполняют запах пыльцы и стрекот насекомых вдоль обочины. Наши фары освещают путь в темноте. Впереди на дороге появляется какая-то тень.

Хулио ударяет по тормозам. Шины визжат и начинают дымиться, когда мы резко останавливаемся. Проснувшись от толчка, Времена года в задней части фургона тянутся вперед, чтобы заглянуть в лобовое стекло над передними сиденьями.

В пятидесяти футах перед нами поперек дороги припарковался фургон.

– Там Лето, несколько человек, – говорит Флёр, заглядывая мне через плечо. – Возможно, Хулио сначала следует попытаться поговорить с ними.

Двери фургона распахиваются, выходят две фигуры и останавливаются в свете наших фар, размахивая оружием. У них в ушах мигают огоньки передатчиков.

– Ладно, может, и не будем говорить, – идет на попятный Флёр.

– Их всего двое. – Хулио открывает бутылку с водой и делает большой глоток, оценивая ситуацию. Потом вытирает рот тыльной стороной ладони и закручивает крышечку. – Мы с Эмбер возьмем их на себя, а вы все оставайтесь здесь.

– Еще чего захотел, – бормочу я, вместе с Флёр выбираясь из фургона вслед за ними.