Буря Жнеца (ЛП)

Даже женщины и старики присоединяются к битве, добавляя в кипящее болото куски своей плоти.

Боги, как она ненавидит их!

***

Брол Хандар, Смотритель провинции Дрена, полным ртом вкусил кровь женщины – и с судорогой наслаждения проглотил. Когда Эдур склонился, вонзая ей меч в грудь, в лицо хлынул густой, горячий поток. Вырвав оружие из упавшего на почву тела, он развернулся, отыскивая новую жертву.

Вокруг него стояли воины. Почти все они хрипло дышали, стараясь успокоиться. Истребление безоружных и раненых затянуло их в общий кошмар; убийство овлов таило такую радость, что внезапная остановка наполнила воздух каким-то тягостным потрясением.

Это, подумал Брол, вовсе не похоже на забой тюленей у берегов отчизны. Там была необходимость – здесь изобилие вкусов, то горьких, то упоительно сладостных. Он все еще ощущал привкус крови во рту, словно язык покрылся медовой пленкой.

«Отец Тень, я сошел с ума?»

Он озирался. Мертвые овлы, мертвые кони. Эдурские воины с оружием, скользким и роняющим багровые капли. Вороны уже спускаются на угощение.

– Вы ранены, Смотритель?

Брол утер кровь с лица и покачал головой: – Строиться. Мы идем в битву. Снова будем убивать. Убьем их всех!

– Да, господин!

***

Месарч едва ковылял. Он почти ослеп от грязи. Где Красная Маска? Пал? Ответа не было. Он сжимал рукой бок, раненый проникшим сквозь кожу доспеха мечом; из-под пальцев сочилась кровь. Юный ренфайяр сражался с грязью, пробираясь к платформе – но враги почти подошли к ней с востока. На платформе никого не осталось.

Неважно.

В этот миг он желал всего лишь выбраться из грязи, попасть на твердые доски. Слишком многие из товарищей сгинули в мутной жиже, отчего в памяти всплыли ужасные воспоминания о похоронах заживо – его «ночи смерти», в которую безумие прокралось в мозг. Нет, он не упадет, не утонет, не позволит тьме залить глаза и рот.

Неверие терзало его. Красная Маска, величайший вождь, вернувшийся и обещавший триумф – гибель летерийских захватчиков – подвел овлов. «Теперь мы умрем. Наш народ. Земля равнин не сохранит даже эха наших жизней. Мы уйдем навечно».

Он не мог этого принять.

Но это было истиной.

«Красная Маска, ты истребил нас».

Он добрел до края настила, протянул свободную руку. Оружия в ней не было.

«Когда я потерял его?»

Сзади раздался звериный рык; Месарч обернулся и увидел искаженное, серое, покрытое трещинами лицо под шлемом. Белки глаз блестели под слоем грязи.

В груди запылал огонь – Месарч почувствовал, что возносится ввысь, качаясь на острие вражеского клинка – что горячее железо выходит из спины и вонзается в доску – летериец подался за ним, приминая грязь сапогами, всё налегая на тесак – хотя клинок не мог войти глубже, прорезав спину Месарча и застряв в древесине. Голова оскалившего зубы летерийца оказалась на уровне колен ренфайяра. Солдат поглядел вверх, отыскал глаза Месарча и начал вытаскивать клинок.

Он говорит, понял овл – твердит одни и те же слова на поганом летерийском языке. Месарч нахмурился – надо понять, что же сказал убивший его враг…

Но слова так быстро таяли в пустоте…

«Нет, я слышу тебя, солдат. Да. Я знаю…»

Летериец видел, что жизнь уходит из глаз юного ублюдка. Хотя рот летерийца был оскален, словно в улыбке, хотя глаза его сияли, но слова его были словами молитвы: – Сохрани жизнь мне, прошу, сохрани жизнь мне, прошу, сохрани…

***

В семидесяти шагах от них Красная Маска вскочил на коня – одного из немногих еще живых – и натянул удила, разворачивая животное. Он потерял кнут, но полулунный топор оставался в руке – зазубренный, покрытый кровью и мясом.

Боги, он убил столь многих, но они все прибывают. Он чуял их, видел, жаждал их. Пятки воткнулись в бока коня, копыта заплюхали по грязи. Безумие – скакать по такой почве. Но выхода нет.

Убиты тысячи летерийцев, еще большее их количество ожидает бойня. Саму Биветт, о да – он скакал к восточному краю сцепившихся масс, далеко за пределами котла – о, его воины пробьются, окружение не удалось. Воины разорвут тонкие шеренги врага.

Убив Биветт, Маска вернется к резне – ага, вот и К’чайн Че’малле тяжело бегут к нему. Втроем они врежутся в ряды летерийцев, подобно мечу гигантов. Снова и снова, убивая всех, кто попадется на пути.

Сег’Черок подошел справа – поглядите, как поднимаются готовые к бою руки-лезвия. Ганф Мач занимает позицию между Маской и линией застрельщиков, размахивающих жалкими пиками – Ганф Мач хромает, но копье почти вышло – или она сумела его вытащить. Твари не чувствуют боли.

Сег’Черок подобрался еще ближе, поравнялся с конем Красной Маски; голова повернулась, глядя на вождя. Его глаза… такие холодные, такие жутко пустые…