Буря Жнеца (ЛП)

– Изыди. Мне от тебя ничего не нужно. У меня есть Удинаас.

– Ты потеряла Удинааса. И никогда не имела. Прошу, послушай…

– Он жив! Да, жив! А все, что желали его смерти – сестры – они мертвы!

– Дура! Сильхас Руин идет сюда. Чтобы разрушить город. Чтобы уничтожить все…

– Ему не победить Рулада Сенгара, – воскликнула она. – Даже Сильхасу Руину это не по силам!

Странник не ответил на смелое заявление. Отвернулся. – Я вижу гангрену у тебя на ногах, Пернатая Ведьма. Мой храм – ты любишь называть его так – смердит гнилью.

– Тогда исцели меня.

– Вода поднимается, – сказал он. И эти слова вдруг заполнили весь его разум. Вода поднимается. Почему? – Ханнан Мосаг ищет демона-бога, того, что схвачен льдом. Лед тает, Пернатая Ведьма. Вода… повсюду. Вода…

«Ради Оплотов, неужели возможно? Даже это? Нет, я поймал ублюдка. Поймал его!»

– Он взял палец, – пробормотала за спиной Пернатая Ведьма. – Взял и думал, что этого достаточно. Просто взять. Но как могла я попасть туда, куда он ушел? Да, он был мне нужен. Я нуждалась в нем, и он вовсе не заблудился, как сам полагает.

– А как насчет второго? – спросил Странник, все еще стоя к ней спиной.

– Не нашли…

Старший Бог развернулся: – Где второй палец?

Он увидел, как раскрываются ее глаза.

«Неужели? Это возможно?»

Он сам не понял, как оказался в коридоре. Вода доходила до пояса, но он разрезал ее без усилий. «Настает миг… Икарий ушел – куда? Иноземная армия и ужасный маг приближаются. Сильхас Руин машет крыльями на севере, и глаза его пылают. Ханнан Мосаг – глупец! – ползет к Обжитому озеру, а демон-бог шевелится – и она говорит, что тот вовсе не заблудился…»

Почти рассвет где-то там, за плачущими ветхими стенами.

Империя у ног.

Поцелуй расцвел. Еще мгновение…

***

До Варата Тауна, нового финеда Дворцовой Гвардии, дошла весть о бегстве Икария, Таралека Виида и Старшего Оценщика. Он услышал – и подогнулись колени, по телу пробежала дрожь. Его охватил темный, смятенный поток. Облегчение, да – все отложено, хотя бы на время – но вдруг Икарий вернется? – облегчение быстро сменилось растущим страхом перед армией захватчиков, что разбили лагерь всего в двух лигах отсюда.

Будет осада. Защитников почти не осталась, так что осада будет короткой. Затем они обложат Вечную Резиденцию. Рулад, наверное, уже будет стоять один и в окружении врагов.

Император без империи.

Пять летерийских армий, что на границах Болкандо, куда-то пропали. Ни весточки от боевых магов. Они были посланы – под началом если не блестящего, то вполне компетентного полководца – сокрушить Болкандо и его союзников. Даже женщине должно было хватить способностей. Последний рапорт пришел за день до столкновения войск.

Что же еще можно заключить? Армии разбиты. Враг наступает в самое сердце империи. А что случилось к востоку от Дрены? Тоже молчание. Атрипреду Биветт рассматривали как следующего Преду всех Имперских Армий.

Мятежи в Синей Розе, восстания в каждом городе. Дезертируют целые части, целые гарнизоны. Тисте Эдур исчезли, словно призраки. Нет сомнения, бегут назад, на родину. «Ради Странника, почему я не ускакал с Яни Товис? Вернуться к жене… я дурак, и я умру в проклятом дворце. Ни за что».

Он стоял у входа в тронный зал и следил из-под края шлема, как Император Тысячи Смертей меряет шагами подножие престола. Он покрыт кровью и мочой дюжины убитых поборников, каждого из которых сразил одним бешеным взмахом. Рулад вопил, его меч извивался в руках, рубил и отделял члены. Казалось, он опьянел от крови и боли жертв.

Заря занимается над городом. Лишившийся сна Император отмеряет шаги. Черные монеты шевелятся на искаженном лице, когда по нему пробегают волны бесконечных циклов неверия, потрясения и страха.

Перед императором недвижно застыл канцлер.

Трижды император останавливался и глядел на Гнола. Трижды он пытался о чем-то спросить – но вместо этого снова начинал ходить, дребезжа кончиком меча по плитам.

Собственный народ бросил его. Он неумышленно утопил отца и мать. Убил всех братьев. Довел украденную жену до самоубийства. Был предан Первой и единственной Наложницей, Низалью.

Экономика в руинах, порядок рассыпается, армии приближаются.

Единственный его ответ – вызывать беспомощных иноземцев на песок арены и кромсать их.

«Трагедия или комедия?