Буря Жнеца. Том 1

Она неожиданно вспомнила виденное месяц назад – израненные, но живые, несколько животных на холме над лагерем оул’данов смотрят, как летерийцы убивают последнего из их хозяев. Дрожь суеверного страха охватила атри-преду: неужели теперь эти звери творят яростную месть? Проклятие, Биватт, забудь сейчас же.

Она увидела, что клинья оулов больше не жмутся друг к другу – не было необходимости, пока баллисты были выведены из строя. И два северных клина разворачивались навстречу средним пехотинцам Дикой Багровой. Но это будет привычный бой – а оул’данам не хватит ни дисциплины, ни умения для такой стальной резни.

И все же Красная Маска ведет бой не по-оул’дански. Нет, тут что-то другое. Словно равнинный бой в миниатюре – то, как конные лучники разворачивались, перестраивались и снова перестраивались – тактика «бей и беги», только в малых масштабах.

Теперь ясно – но долго такое не протянется.

Пусть только его воины упрутся в ее бронированный кулак.

Оулы приближались к плоскому речному руслу – стороны сойдутся посередине, на плотном песке. Ни у кого не будет преимущества, никто не будет выше по склону – пока фронт не сдвинется. В ту или другую сторону – нет, не думай…

По земле снова пробежала дрожь. Глубокая, рокочущая, зловещая.

Из туч пыли между клиньями оулов вынырнули громадные тени и ринулись вперед.

Фургоны. Оул’данские фургоны, шестиколесные громадины – их не тянули, а толкали сзади. Они были набиты полуголыми воинами, сверкали копья. Спереди каждый качающийся, набирающий скорость фургон ощетинился лесом громадных копий. Круглые щиты, уложенные внахлест, черепашьим панцирем укрывали воинов.

Фургоны прогрохотали по широким проходам между клиньями – двадцать, пятьдесят, сотня, – тяжелые, разогнавшиеся на длинном спуске в долину, так что толкавшие их дородные воины уже бежали позади, еле поспевая.

Фургоны ударили прямо в строй тяжелой пехоты Дикой Багровой бригады.

Бронированные телеги продавили весь пильчатый строй, разорвав его, и фанатики с обнаженным торсом хлынули из фургонов во все стороны, крича, как демоны.

Три клина, развернутых в сторону ее тяжелой пехоты, понеслись беспорядочной волной, начав безумную бойню.

Биватт глядела, отказываясь верить, потом рявкнула:

– Тяжелая пехота Ремесленного, бегом вперед, вверх, пусть готовятся прикрывать отход.

Адъютант застыл:

– Отход, атри-преда?

– Вы слышали! Сигналить общее отступление и трубить отход Дикой Багровой! Быстро, пока их не порубили всех до одного!

Будет ли Красная Маска преследовать? Ох, я бы много отдала, чтобы он бросился в погоню, и жестоко отвечу – на равнине. Я увижу его кости в огне…

Она снова услышала грохот фургонов, на этот раз справа. Второй авангард…

– Трубить общее отступление!

Взревели трубы.

Рядом раздались крики:

– Лагерь атакован! Атакован…

– Тихо! Думаете, эдур не смогут сами разобраться? – Она молилась, чтобы Брол Хандар смог. Без припасов кампанию придется свернуть. Без припасов мы не вернемся в Дрен. Странник спаси, меня обхитрили со всех сторон…

И теперь шум за ее спиной стал сильнее шума в долине перед ней. Похолодев от ужаса, она развернула лошадь и подъехала к платформе сигнальщиков.

Ее последние резервные подразделения уже перестроились, развернувшись. Увидев офицера между двумя отрядами, Биватт пришпорила скакуна и подъехала ближе.

– Что там происходит, во имя Странника? – сурово спросила она. Вдали раздавались крики, гром, поднимался дым…

Голова в шлеме повернулась – лицо офицера было бледным.

– Демоны, атри-преда! Маги преследуют их…

– Маги что? Вернуть их, проклятие! Вернуть немедленно!

Брол Хандар сидел в седле в компании восьми арапаев-военачальников, четырех колдунов и к’риснана из ден-ратов. Две тысячи пеших воинов тисте эдур – по военной классификации летери, средней и легкой пехоты – были разбиты на восемь отрядов, полностью облаченных и готовых выступать.

Обозный лагерь располагался на широком и довольно плоском холме в полутора тысячах шагов к западу, вьючные животные бродили в пыли и дыму от кизяковых костров. Наместник видел палатки лазарета вдоль ближней стороны лагеря – полотняные стены сияли в утреннем свете. Над другим холмом, к северу от лагеря, кружили два ястреба или орла. Остальное небо было чисто, синева медленно светлела от поднимающегося солнца.