Буря Жнеца. Том 2

Нижние боги. Отмахиваясь от мошкары, Скрипач пересек поляну; на другом конце расположился второй взвод. Ураган, весь взъерошенный, с листьями и веточками, застрявшими в косматой шевелюре и бороде, напоминал разбуженного медведя. Нависнув над громко храпящим Курносом, капрал пинал подчиненного по ребрам.

– Ураган, – тихо позвал Скрипач. – Куда ваш сержант подевался?

– Без понятия, – отозвался верзила. – Он последним сторожил у нас… Скрип, она ведь не стала бы сжигать «Силанду», правда?

– Конечно. Слушай, если Геслер не объявится, тебе придется его искать.

Ураган поднял на сержанта поросячьи глазки.

– Думаешь, заблудился? На него не похоже.

– Не пори чушь, капрал.

– Ага… А какой из твоего Корика следопыт?

– Не очень. Если честно, то никакой. Главное, ему этого не говори. Флакон…

– А от него у меня вообще мурашки, Скрип. Дрочит чаще, чем я в носу ковыряюсь. Конечно, солдатская жизнь и все такое, но…

– Он говорит, что это не он.

– Ну, если Улыбка так уж хочет нырнуть к кому-то под одеяло…

– При чем тут Улыбка? Ты вообще о чем?

– О том, что…

– Послушай. Флакона преследует какой-то призрак. И не смотри на меня так – Быстрый Бен подтвердил. Призрак этот, ну… в общем, женский и немного необузданный в своих…

– Все маги – извращенцы.

– В нашем деле, Ураган, это не важно.

– Как скажешь. – Капрал встряхнулся и отвернулся.

«В нашем деле это не важно», – передразнил он шепотом.

– Я все слышу, капрал.

Ураган отмахнулся и направился к костру. Первым шагом он хорошенько отдавил руку Курносу. Раздался хруст. Пехотинец с тихим стоном вскочил, а Ураган, не задерживаясь, пошел дальше. Курнос хмуро осмотрел неестественно выгнутый средний палец и, хорошенько потянув, вправил его. Затем поднялся и ушел в кусты отлить.

Скрипач почесал бороду и вернулся к своему взводу.

Да уж, грозное мы войско, ничего не скажешь.

Геслер бродил по странным развалинам. Солнце садилось быстро, и в сумерках руины казались еще более потусторонними. Между древних деревьев, куда ни глянь, круглые провалы колодцев, не меньше дюжины. Счистив мох с кладки, Геслер увидел, что камни отменно выточены и прилажены друг к другу безо всякой известки. Искусственные очертания он заприметил еще из лагеря, но сначала принял их за остатки давно обрушившейся колоннады. Обломков, однако, под ногами не было – только вывороченная корнями брусчатка. Приходилось следить, куда наступаешь.

Геслер уселся на край ближайшего колодца и уставился в непроглядную темноту, откуда тянуло стоячей водой. Ощущение, что любопытство не целиком угасло, как думалось ранее, странным образом успокаивало. Значит, Спруту – вот уж на что мрачный товарищ – он еще не уподобился. Впрочем, он повидал за свою жизнь немало, и кое-что навечно окрасило ему кожу, не считая менее заметных перемен. С другой стороны, весь этот груз увиденного, сделанного, не сделанного, лишь выматывал, и больше ничего.

Геслер больше не мог смотреть на пляшущие огоньки походного костра: перед глазами неизменно вставал Истин и его бесстрашный бросок в охваченный пламенем и’гхатанский дворец. При взгляде на арбалет во время плутаний по этим проклятым лесам вспоминался Пэлла, как он со стрелой во лбу заваливается на бок, едва их взвод вошел в город. В каждом вороньем крике слышались отголоски воплей призраков, которые уничтожили лагерь «Живодеров» в Рараку. Истесанные ладони с разбитыми костяшками вызывали образ того виканца – Колтейна – на берегу Ватара. Боги, преодолеть такой путь с толпой беженцев и пасть жестокой смертью по вине предателей.

Бойня в Арэне. Логросовы т’лан имассы восстали из уличной пыли и принялись уничтожать жителей города – только мелькали каменные мечи. Если бы тот бывший «красный клинок» не распахнул ворота для бегства, не выжил бы никто. Совсем. Только малазанцы, которые могли лишь наблюдать за резней со стороны. Беспомощные, как младенцы…

Еще – корабль на волнах пламени, плывущий за огнедышащим драконом, и первая встреча с тисте эдур. Мертвый, тот сидел в кресле, прибитый к нему гигантским копьем. Внизу – банки с обезглавленными гребцами, сжимающими в руках весла. Отрубленные головы кучей сложены у главной мачты; их глаза щурятся от яркого света, лица искажают жуткие гримасы…

Так кто же вырыл здесь эти двенадцать колодцев? Вот что интересно.

Наверное.

Вспомнился стук в дверь, а за ней – знакомый т’лан имасс, вымокший насквозь. Геслер даже испытал внезапную радость от этой встречи. Ураган, это к тебе. И да, рыжеволосый вол, мне такое снится. Что это говорит о самом Геслере? Ну уж нет. Я любопытен, но все-таки не настолько.

– Вот ты где.

Геслер обернулся.

– Ураган, ты? А я как раз про тебя вспоминал.

– В смысле?