Буря Жнеца

Скабандари, Отец Тень, всё еще жив. Да, он вырван из плоти и костей, но дух сохранен. Он отвечает на его отчаянный зов, он дарует этому месту святость.

«Я нашел путь. Я могу видеть его конец».

Мосаг скорчился на иссушенном грунте пола; Брутен Трана (он был высок и стоял согнувшись) подошел ближе. Король-Ведун указал на центр комнаты: – Туда, воин. Ты должен лечь. Ритуал готов, он ждет тебя. Но должен предупредить: путешествие будет долгим и тяжелым.

– Я не понимаю, Король-Ведун. Это…это храм. Здесь настоящий Куральд Эмурланн.

– Да, Брутен Трана. По благословению самого Отца Тень. Воин, твое путешествие благословлено. Разве не значит это, что мы на верном пути?

Брутен Трана смотрел на него сверху вниз и молчал. Затем: – От тебя, как и многих других, Отец Тень должен был отвернуться. Твое предательство…

– Мое предательство ничего не значит, – бросил Король-Ведун. – Воин, мы благословлены! Это место… это не просто храм Эмурланна! Это храм Скабандари! Нашего бога! Первый настоящий храм в здешнем Королевстве. Ты не понимаешь? Он возвращается к нам.

– Тогда, наверное, наш поиск бессмыслен, – заявил Трана.

– Что?

– Скабандари вернется и встанет против Рулада Сенгара. Скажи, твой Увечный Бог рискнет сразиться с ним?

– Не будь дураком, Брутен Трана. Ты задал неправильный вопрос. Рискнет ли Скабандари сразиться с ним? В первый миг после возвращения? Мы не можем знать сил Отца Тень, но я уверен – он вернется слабым, истощенным. Нет, воин, именно нам выпало защищать его во время возвращения. Защищать и питать.

– Значит, его нашел Фир Сенгар?

Темные глаза Мосага сузились. – Что ты знаешь о нем, Брутен Трана?

– Только то, что почти все Эдур. Фир ушел искать Отца Тень. Чтобы ответить на измену брата. На твою измену, Король-Ведун.

– Вполне очевидно, – напряженным голосом сказал Мосаг, – что было достигнуто примирение.

– Может, очевидно, может, нет. Ты не ответил на вопрос.

– Не смог. Ибо не знаю.

– Ты снова хитришь?

– Несправедливые обвинения, Брутен Трана.

– Начнем ритуал. Скажи, это будет странствие во плоти?

– Нет. Тогда ты, воин, очень скоро умер бы. Мы должны высвободить твой дух.

Ханнан Мосаг наблюдал, как Трана проходит в середину комнаты, снимает меч и пояс, ложится на спину.

– Закрой глаза, – приказал ведун, подбираясь ближе. – Введи разум в упокоение Тени. Ты ощутишь на груди мое касание. Вскоре после этого исчезнет всякое ощущение тела. Тогда ты откроешь глаза и окажешься… где-то в ином месте.

– Как узнать, что я встал на искомый путь?

– Усердно ищи – и поймешь, Брутен Трана. А теперь молчи. Я должен сосредоточиться.

Очень скоро Король- Ведун протянул руку, коснулся груди воина.

«Как легко».

Лежавшее перед ним тело не дышало. Оставить его надолго – пожалуй, начнет гнить. Но нет, тут место освященное, оживленное силой Куральд Эмурланна. Гниения не будет. Для тела время прекратит свой бег.

Ханнан Мосаг подтащил себя еще ближе. Начал обыскивать одежду Траны. Воин что-то спрятал, что-то, излучающее дикую силу, давящее на чувства ведуна подобно зловонию. Он проверил карманы кожаного плаща, но нашел лишь потрепанную записку. Тогда он вывернул кошель на поясе. Полированный камешек, черный словно оникс, но в действительности – всего лишь обкатанный волнами обсидиан. Три дока – местных монеты. Больше ничего. Ханнан Мосаг начинал сердиться. Он раздел воина. Ничего. Но «зловоние» пропитало одежду!

Зарычав, Мосаг распрямил спину. Руки его тряслись.

Он взял ЭТО с собой. Невозможно! Но… что еще остается думать?

Горящий взор уцепился за комок пергамента. Ведун подобрал его, расправил и прочитал записи.

Вначале он ничего не понял. Заявление… нет, не заявление. Признание. Такой подписи он раньше не видел. Стилизована до полной нечитабельности. Уж эти летерийцы!… В следующий миг разум озарился пониманием.

Гзаза его уставились на обнаженное тело Траны. – Какой обман ты планировал, воин? Кажется, ты умнее, чем мне казалось. – Он помолчал и улыбнулся: – Уже неважно.

Король-Ведун вытащил кинжал. – Немного крови, о да, чтобы закрепить святость храма. Скабандари, ты меня понял бы. Да. Необходимость.

Он подполз к Тране. – Принеси мне искомое, воин. Да. Увы, после этого ты не будешь мне нужен. – Воздел лезвие и резко ударил воина в сердце.

***

Теол Беддикт поглядел на Багга и понял, что слуга поворачивается кругом, будучи не с силах оторвать глаз от здоровенного Тартенала с варварским каменным мечом. Идущая по бокам гиганта стража выглядела достаточно испуганной. – Ну, – сказал Теол, – это тебе не Аблала Сани, верно?

Багг, кажется, даже не услышал его.

– О, ну и продолжай дурить. Я поговорю с другим. Как ты его назвал? О да, с Джагом. Любой, кто не морщится от хватки того Тартенала – либо лишен мозгов, либо – ох, что за неприятная мысль! – еще страшнее Тартенала. Может быть, сейчас стоит засомневаться, внимательно вслушаться в совет верного лакея… Нет? Как хочешь. Пожалуйста, не стой как человек, у которого сердце провалилось ниже печенки или какого другого органа, мне неизвестного. А? Ну, тогда стой.