Буриданы

— Я бы лучше пожил в деревне, — возразил он. — Я боюсь полиции. Что я скажу, если станут спрашивать, кто я и откуда, я даже по-русски толком не говорю.

Алекс подумал немного, затем посмотрел на часы. Было уже больше девяти, но вряд ли фон Пиллау после Дворянского собрания сразу лег спать.

— Подожди, я пойду, позвоню.

Он пошел в прихожую, снял трубку и попробовал покрутить рычажок: телефон заработал.

— Порядок, — сказал он, вернувшись через пару минут. — Я договорился с одним помещиком. Он как раз сегодня приходил ко мне покупать машины для своих новых полей. Я сразу подумал, что ему будут нужны люди. Он очень обрадовался, когда услышал, что ты — мой родственник, то есть не усский.

— А кто же он сам? — спросил Ханс недоверчиво.

— Немец.

Эта новость Ханса, кажется, не обрадовала, но возражать он не посмел.

— Только он завтра утром едет в Москву, так что недельку тебе придется пожить у нас. Может, и хорошо, привыкнешь немного, Марта поучит тебя русскому языку. И новую одежду нам надо для тебя заказать, в таком виде я тебя к фон Пиллау не пущу. Завтра же отвезу к портному. Когда станешь на ноги, вернешь долг.

Алекс вспомнил, что в ванной, в топке, не разведен огонь, прошел туда, но в печи уже трещали дрова, Марта, не желая мешать братьям, взяла работу на себя. Потрогав еще прохладную воду, он вернулся в гостиную, где застал бурную сцену: Марта с простынями в руках пыталась пробиться к кожаному дивану, Ханс же заслонял ей дорогу своим медвежьим телом и пытался объясниться на прескверном русском языке.

— На кухню! На пол! Матрац есть? Отлично. Нету? Тоже сойдет.

— Алекс, ну скажи, что мне делать с этим человеком, он хочет лечь спать на полу в кухне!

Алекс усмехнулся.

— Выполни желание гостя, он привык.

Однако лечь спать, не помывшись, он Хансу не позволил, хоть тот и доказывал, что чистый, ходил, мол, перед отъездом в баню. Проводив брата в ванную, он показал, из какого крана идет горячая вода, из какого холодная и как вставить затычку, чтобы вода из ванны не вытекла. Оставив брата раздеваться, он вместе с Мартой прошел на кухню, они отодвинули стол под окно и расстелили на полу матрац.

— Какой упрямый! — удивлялась Марта.

— Чурается, — объяснил Алекс, — никогда в жизни городской квартиры не видел.

Отправившись полюбопытствовать, как брату нравится мыться по-барски, он обнаружил, что Ханс сидит в пустой ванне весь в мыле и наливает воду из крана в таз.

— Почему ты ванну водой не наполнил?

— Я что, гусь, чтобы плавать?

Алекс пришел на помощь, наполнил таз, облил брата водой, раз, потом второй и третий, под конец Ханс даже закряхтел от удовольствия. После купанья он облачился в выданный ему старый халат Алекса, который оказался мал, но по крайней мере закрывал срамные места.

— Надо тебе и белье купить.

Потом они пошли на кухню.

— Утром придет служанка, смотри, не вздумай ее лапать, — поддразнил брата Алекс.

Пожелав Хансу спокойной ночи, он заглянул в гостиную, Марта восседала на «троне», подобрав под себя ноги, она так углубилась в книгу, что даже не заметила мужа.

Тихо, чтобы не помешать жене, Алекс, осторожно ступая, прошел в ванную, взял тряпку и стал мыть ванну.

Простосердечный сын свободы — только вчера он сидел, опустив привыкшие таскать бревна плечи и сложив руки на коленях, на своем обычном месте в углу кухни, смотрел наивным взглядом, как чадит сковородка, слушал, как потрескивает тесто, а сегодня? Где он теперь? Неужели подо льдом, пошел на корм рыбам? У кого хватило сил и дерзости убить такого великана? Зачем надо было его убивать? Но пропасть он пропал, уже третий день. Пошел после обеда к портному за костюмом и не вернулся. Как объяснил перепуганный портной, костюм он получил и сразу надел, старую же одежду, завернув в газету, взял с собой. Куда он мог пойти? Неужели в какой-нибудь портовый кабак, как боится Алекс? «Черт меня побери, почему я выдал ему карманные деньги, — проклинает он себя. — У Ханса голова большая, но ум в ней детский, а водку он пить никогда не умел. Если напился и увидел доступную бабенку, мог пойти с ней в какой угодно притон». Что в этом притоне с братом могло приключиться, Алекс не говорит, но понятно, что ничего хорошего. Папе он сказал прямо (тестю доверяет больше, чем жене): попал, наверно, в лапы каких-то подонков, те посмотрели, что чужак, хорошо одет, при деньгах, и порешили — нож в брюхо, труп в прорубь. Может, выплывет весной, а может, и нет.