Бурные страсти тихой Виктории

Вика смутно помнила, что мама злилась на отца. Мало того, что она не любила Высоцкого, но ее муж портил девочку, устраивал из нее посмешище для своих друзей и не хотел ничего слушать. Может, из-за этого и начались между супругами ссоры, которые в конце концов привели к разводу?

Павел Данилович стихами переболел, а вот Вика по-прежнему сохраняла верность поэту-песеннику.

Между тем отец ненадолго призадумался, наверное, о том же, о чем и Вика, но потом тряхнул головой, будто отгоняя видение:

— Кто же такого великолепного пса на улицу выгнал?

— А может, он просто потерялся?

— Чтобы этот пес потерялся? Не может быть, он же не щенок… Я считаю, тут два варианта: либо с его хозяином что-то случилось, либо он куда-то далеко уехал, а собаку просто бросил здесь, потому что некогда было оформлять на нее документы… Возможно, торопился, не до собаки было… Кстати, мне нравится, как ты его назвала. Блэк! Псу подходит. Значит, говоришь, муж пока не знает?

— Откуда? Я же его только что привела.

— Если Александр будет против, я могу взять его к себе.

— Но, папа, он мне тоже нравится! И потом, у меня ему куда свободнее, чем в твоей квартире.

— Хорошо, хорошо, я не спорю. Только такие собаки совершенно спокойно живут в квартирах.

— Папа, я тут придумала кое-что. Помнишь, у бабушки был курятник?

— Ты хочешь посадить его на насест? — пошутил отец.

— Нет, но у кур был такой крепенький домик, можно его еще утеплить. И загородка металлическая. Для Блэка будет как вольер. Это для него подойдет, как ты думаешь?

— Ну-ка пойдем посмотрим.

Павел Данилович не поленился, залез внутрь домика, все посмотрел. Проверил прочность ограждающей сетки и удовлетворенно хмыкнул:

— Сообразительная ты у меня, дочурка.

Он прошел мимо Блэка, но не стал больше его фамильярно похлопывать или заигрывать с ним, а сказал только:

— Повезло тебе, пес, ты попал в хорошие руки!

— Папа, как ты думаешь, могу я его выкупать?

— Можешь, конечно. Я, кстати, привез специальный собачий шампунь. И не только его.

Отец вышел за калитку и вернулся с кучей каких-то свертков и со своим водителем, который нес огромный пакет с собачьим кормом.

— Вот, тут поводок, две миски — для корма и питья, — шампунь, средство от блох и клещей…

В это время в его кармане зазвонил мобильный телефон. Павел Данилович досадливо поморщился и вздохнул. Выслушал чье-то сбивчивое сообщение, коротко буркнул:

— Еду. — Посмотрел на дочь с явным сожалением. — Прости, Вика, дела заедают. Я бы с удовольствием помог тебе выкупать этого башибузука. Скажу по секрету, я с собой даже джинсы и футболку прихватил. Собаки любят отряхиваться, когда их купают, и вообще… Думал, хоть часок мне дадут позаниматься чем-нибудь приятным… Кстати, мама сказала, ты так и не восстановилась в университете?

Это называется — кстати? В придачу к найденному псу? Или папа его отберет, если Вика все-таки не захочет учиться?

— Не восстановилась, — призналась она. — Только какое отношение имеет к этому Блэк?

— Никакого. Но ведь ты мне обещала. Помнишь, на свадьбе?

Вика не помнила. Она и свадьбу-то плохо помнила, так была взволнована шумихой, суетой, огромным количеством гостей и необходимостью целоваться на людях. Притом что коварные друзья еще и громко считают, сколько каждый поцелуй длится…

Отец задавал свои вопросы, а сам медленно двигался к калитке, разрываемый между необходимостью быть где-то на срочной встрече и беспокойством за дочь, у которой, оказывается, не так все и ладно, как ему прежде казалось.

— Вот что, — сказал он, уже садясь в машину. — Приходи ко мне завтра на работу к восьми часам. Проснешься?

— Проснусь, — улыбнулась Вика; отец совсем уж с ней как с маленькой.

— Я пришлю за тобой машину.

— Не надо, меня Санька отвезет.

— Смотри, не забудь, я приеду пораньше ради тебя, поняла?

Глава восьмая

Вика хотела спросить отца, зачем она ему нужна, но не успела. Шикарный джип тронулся с места, родитель взмахнул рукой, и Вика осталась стоять с открытым ртом — она хотела ему сказать, что он так ничего и не посоветовал насчет купания Блэка, — пока не вспомнила, что как раз этот пес сейчас ее ждет. Точнее, ждет ее внимания. Вымыть его с шампунем? Но она никогда прежде не купала собак, особенно таких, которые головой легко достают тебе до груди.

Наверное, все же это было опасно: ведь собака если и мыслит, то совсем по-другому, нежели человек. Что может псу прийти в голову, когда Вика вздумает его купать? А что, если он на нее набросится?

Но думать об этом нельзя. Вика как-то давно читала воспоминания одной укротительницы тигров, которая утверждала, что животному ни в коем случае нельзя показывать, что ты его боишься. И если Вике суждено быть загрызенной такой вот большой собакой… Фу, да что это она сегодня все про смерть!

Во дворе у них с Санькой имелся летний душ. Но пока лето еще, как говорится, стояло на пороге, душем они не пользовались. Правда, муж, кажется, воду туда закачал.