Бурные страсти тихой Виктории

Вика никому не говорила, но маленьких собак она не очень любила и всегда мечтала вот о таком, самом большом. Он был как ожившая мечта юной Вики Хмельковой. Раньше она представляла себе, как вечером будет гулять с ним по набережной и встречные девчонки и мальчишки станут ей завидовать. А ее пес, большой, черный, будет спокойно идти рядом, и им вслед — оглядываться люди.

— Таким большим собакам не разрешается разгуливать по улицам в одиночку, — сказала Вика.

Блэк лизнул ее в руку. Возможно, его звали не так, а как-нибудь вроде Монтгомери фон Брауншвейг, но поправить ее было некому, а оставить пса одного — он явно был растерян и нуждался в поддержке — у нее не поднялась рука.

В общем, Вика подумала, а потом сняла с юбки узкий черный ремешок, привязала к ошейнику и слегка потянула пса за собой. Он покорно пошел за ней следом.

Хорошо, что в это время дня трамваи шли почти пустые, так что Вика устроилась с Блэком на задней площадке и кондуктор ничего по поводу собаки не сказала — мол, без намордника нельзя, потому что Вика на всякий случай взяла билет и на него.

До дома Вика с Блэком дошли без приключений. Только соседка, баба Глаша, спросила ее из-за забора:

— Вика, никак, вы собаку завели?

На что Вика буркнула нечленораздельно — пусть понимает, как хочет.

— Сейчас я тебя покормлю, — уверенно сказала Вика, соображая, что бы ему дать, и вспомнила: пицца! До сих пор никто к ней и не прикоснулся.

Она вынесла пиццу и налила воды в небольшой старый тазик. Блэк неуверенно обернулся на нее.

— Ешь, — сказала Вика, — пицца только с виду не слишком аппетитная, а положила я в нее все лучшее и свежее.

Пес деликатно попил водички и только потом осторожно ткнулся носом в Викин кулинарный изыск.

Одним щелчком гигантских челюстей откусил половину и проглотил. Опять оглянулся на Вику, не сердится ли новая хозяйка на то, что он такой голодный. И вторым щелчком прикончил огромную — на весь противень! — пиццу.

Вика даже растерялась.

— Вот сколько еды тебе нужно, — задумчиво сказала она, — этак я тебя, пожалуй, и не прокормлю. Например, если Санька влюбится еще в какую-нибудь Лизавету и уйдет. Я получаю не слишком много. А то, может статься, он откажется тебя содержать.

Позицию мужа в этом вопросе она не могла даже представить. Санька… он такой рафинированный, как англичанин. Собственно, вживую Вика англичан не видела, но по книжкам представляла их именно такими. Он консерватор, и почти в любом вопросе у него есть свое, прочно утвердившееся понятие. Как он ухитрился жениться на Вике? Если подумать, она — полная ему противоположность. Ему бы подошла какая-нибудь врачиха или медсестра, которая чистила бы картошку в резиновых перчатках.

От нарисованной картины Вика хихикнула, и пес с беспокойством на нее посмотрел. Она успокаивающе положила руку ему на голову.

— Если Санька от нас уйдет, ты станешь есть хлеб?

Пес посмотрел Вике в глаза и как будто кивнул. На самом деле не кивнул, конечно, просто у него были такие выразительные глаза, словно он понимал человеческую речь и не мог ответить только по причине своей несовершенной собачьей природы, непредусмотренной для произнесения человеческой речи.

— Тогда мы будем за тебя бороться до конца. Не станет же Санька говорить: «Выбирай — или я, или Блэк». Не такой он глупый. Собака — это собака, а жена… Надо позвонить папе.

Отец Вики, Павел Данилович Хмельков, был человеком обеспеченным. Он мог многое, но ему было некогда. В новой семье у него имелась еще одна, совсем маленькая дочь и к тому же молодая жена, а о Вике он вспоминал в день ее рождения и на Восьмое марта.

Но Вика на отца не обижалась. Говорила себе, что он все равно ее любит и, если что, всегда ей поможет. Не то чтобы она хотела к отцу с какой-нибудь просьбой обратиться, а просто приятно было осознавать, что человек такой на свете есть.

Денег у отца Вика принципиально не брала и ужасно смущалась, когда в день рождения шофер Павла Хмелькова по имени Арнольд привозил ей дорогущую корзину с цветами и коробочку с серьгами или кольцом. Тоже дорогими.

Бабушка, когда была жива, хмыкала:

— Ишь ты, папочка откупается!

А Санька не мог дарить ей такие дорогие подарки. Пока. И ничего ей по поводу подарков отца не говорил. Но наверное, это его задевало.

Видимо, в противовес подаркам тестя он теперь мечтал купить Вике шубу из натурального меха. Вот только соответствующая работа или удачный заказ все не подворачивались, а на шесть тысяч в месяц не больно-то разгонишься.

На свадьбу Вике отец подарил стиральную машину-автомат, холодильник и, кроме того, дал деньги. Вручил их Саньке, памятуя о нежелании дочери у него деньги брать.

Викин муж, в отличие от нее, не считал помощь тестя чем-то экстраординарным. Говорил: дают — бери. Тем более что деньги вручает не чужой дядя, а родной отец жены.

Он даже не сказал Вике, сколько было денег, но благодаря им смог построить во дворе теплый гараж и, видимо, осталось кое-что еще, если на «Жигули» пришлось копить не слишком долго.