Бурсак принцепса Инферно (СИ)

Ледяной щит, который окружал меня, вздрогнул, словно от сильного удара. По его поверхности пошли трещины, которые расширялись с каждым моментом, грозя расколоть его на куски. Я чувствовал, как моя магия льда напрягается до предела, как она старается удержать натиск демонической силы, как она пытается сохранить свою целостность. Секунда, ещё одна. Но ледяной барьер не разрушился. Он стоял непреклонно, словно неприступная крепость, отражая натиск темного вихря. Я видел, как темная энергия билась о ледяную поверхность, как она билась в ярости, припадках агонии, гнева, пылала и трещала, но не могла проникнуть внутрь. Я чувствовал в этом барьере свою волю, свою непоколебимую решимость стоять против тьмы, защищая свой мир, свою жизнь, свой дух. Я видел, как темный вихрь становился сильнее, как он бушует с еще большей яростью, но я чувствовал, как моя магия льда отвечает ему с еще большим упорством, с еще большей мощью. Я знал, что это сражение еще не закончено, но я был готов бороться до последнего, используя всю свою силу, всю свою мудрость, всю свою волю.

— Выкуси! — прорычал я, и это было не просто криком, а моим вызовом, моей решимостью, моим непоколебимым духом.

Я вложил в эту одну фразу всю свою волю, всю свою ярость, всю свою ненависть к темной твари. Я напряг все свои мышцы, всю свою душу и магические каналы, а следом и всю свою магию льда, словно готовясь броситься в атаку, готовясь разрушить всё и вся на своём пути. В этом крике была не только злоба, но и боль. Боль от того, что вижу, как разрушается все то, что мне дорого. Боль от того, что не могу позволить демону победить. Боль от того, что должен бороться, должен пожертвовать всем, чтобы защитить свой дом.

И вместе с криком "Выкуси!", из меня хлынул мощный поток ледяной магии. Он был сильнее, чем раньше, он был яростнее, он был неумолим. Ледяной барьер задрожал, словно от ударной волны, но он выстоял. Он не просто отражал натиск тьмы, он отвечал ей с еще большим упорством, с еще большей мощью.

В этом крике была моя решимость, моя непоколебимость, моя вера в свою силу. Я был готов отдать все, чтобы остановить тварь. Я был готов пожертвовать всем, чтобы защитить семью. И в этом крике была искренняя и по-своему глупая вера в то, что я одолею столь неподъёмного оппонента.

Ледяная магия, бушующая внутри меня, была похожа на бурлящий вулкан. Она кипела, стремилась вырваться наружу, и я чувствовал, как мои магические каналы напрягаются до пределов. Словно тонкие нити, готовые лопнуть от перегрузки, они держали в себе неукротимую силу, не давая ей вырваться наружу. Барьер, который я создал, дрожал и трескался от натиска темного вихря. Он был похож на тонкий лёд, который начинает трескаться под весом тяжелого предмета. Я видел, как по его поверхности бегут трещины, как он колеблется, как он пытается сохранить свою целостность. Я держал его с усилием, словно на моих плечах лежал весь мир. Каждая моя мышца, каждая моя кость, каждая моя клетка напрягались до пределов. Я чувствовал боль, усталость, но я не мог ослабить свою хватку. Я не мог позволить себе упасть.

И чувствовал, как мой дух становится сильнее, как моя воля твердеет, как я начинаю верить в свою силу. Я был не просто человеком, я был частью этого ледяного барьера, я был его защитником, его душой. И я не сдавался. Я вкладывал в него всю свою силу, всю свою энергию, всю свою волю. Я чувствовал, как моя магия льда становится сильнее, как она начинает сопротивляться темной энергии с еще большим упорством, с еще большим ожесточением. И я знал, что пока я жив, пока у меня есть силы, пока в моем сердце бьется огонек надежды, темный вихрь никогда не прорвется сквозь ледяной барьер.

В этот момент, когда мои силы были на пределе, а ледяной барьер трещал по швам, на горизонте появилась фигура. Она приближалась, словно тень, скользящая по снегу, оставляя за собой след из мерцающего белого огня. Это был Артемиус.

Его силуэт был словно вырезан из самого света, окутанный белым пламенем святой магии демоноборцев. Огонь плясал вокруг него, не причиняя вреда, а лишь подчеркивая его фигуру, делая ее внушительной и более грозной. Пламя переливалось всеми оттенками белого, от нежно-голубого до ослепительно-белого, а его свет проникал даже сквозь густой туман, освещая мрачный пейзаж.

Глаза Артемиуса горели необычным светом, который не был ни огнем, ни благословением. Это был свет чистого душой экзорциста, свет, который исходил прямо от его души и магического ядра после множества ритуалов школы демоноборцев. В них я увидел не просто человека, а орудие воли его, призванное уничтожить всю скверну, что заполонила наш мир.

Его взгляд был пронзительным, проникающим до самой глубины души. Он смотрел на меня с состраданием и надеждой, но в то же время я чувствовал в нём уверенность и твердую волю к победе. Он шел ко мне, не устрашая, а вселяя в меня новую надежду, новую силу. Я знал, что я не один в этой битве. Я знал, что Артемиус пришел, чтобы помочь мне.