Буржуазия и царизм в первой русской революции

Вследствие обнаружившихся разногласий вопрос об организации избирательного комитета даже не баллотировался. С. П. Глезмер, закрывая заседание, пригласил присутствующих не оставлять мысли о необходимости объединения и собраться вновь для дальнейшего обмена мыслей в связи с внесёнными манифестом в учреждение Государственной думы изменениями ¹¹⁰.

На заседании совета общества 20 октября ещё раз была рассмотрена программа проектируемой политической партии и сделаны некоторые изменения в связи с манифестом 17 октября¹¹¹. Программа была опубликована отдельным листком вместе с воззванием, в котором указывалось, что предлагаемая программа обязана своим происхождением инициативе Петербургского общества для содействия улучшению и развитию фабрично-заводской промышленности¹¹². На заседании же 20 октября «ввиду случайного совпадения наименования партии «прогрессивная промышленная» с наименованием уже усвоенным бюро московского съезда представителей торговли и промышленности совет по предложению Б. А. Эфрона постановил внести на одобрение общего собрания другое наименование партии, а именно «прогрессивная экономическая партия», каковое название соответствует тому широкому кругу лиц, на которых программа рассчитана»¹¹³. Вместе с тем было решено озаботиться скорейшим созывом второго совещания представителей торговых, промышленных, банковских и других учреждений, на котором предполагалось избрать организационный комитет прогрессивной экономической партии из 10 лиц, в том числе от промышленности — 4, от банков — 2 и т. д. В качестве кандидатов от промышленности были намечены Э. Л. Нобель, Д. А. Нератов, Я. П. Беляев и М. Н. Триполитов, а также выражено «особое желание» привлечь к делу С. С. Хрулёва ¹¹⁴. На это совещание постановлено было не приглашать бюро московских съездов, контору железозаводчиков, а также А. А. Вольского, Е. И. Кавоса и В. В. Жуковского «в виду выраженного ими несогласия с программой, а в будущем стараться привлекать только единомышленников»¹¹⁵. Совещание состоялось 31 октября 1905 г.

Открывая совещание, М. Н. Триполитов доказывал неотложность объединения под политическим знаменем «деловых кругов» грозным подъёмом рабочего движения. «Рабочий вопрос, — говорил он, — надвинулся как бы неожиданно, но приобрёл силу урагана, пронёсся по всей стране и всех (?! — Е. Ч.), естественно, напугал, так как трудно определить те последствия, которые может повлечь за собой это рабочее движение». Триполитова больше всего пугало, что в России буржуазно-демократическая революция почти не отделена во времени от социалистической революции: «Политическая вольность застаёт нас в один и тот же момент, когда надвигается и рабочий вопрос, неразрывно связанный с социализмом… Первый удар приходится вынести не кому иному, как вам, представителям торговли и промышленности, выступив представителями политической системы. К этому удару мы готовимся. Нужно сплотиться, нужно выработать дисциплину, меры, метод борьбы. Если мы посмотрим на рабочих, то поражаемся дисциплиной, которая там господствует. Вся организация является как бы часовым механизмом. Где-то, кто-то нажмёт пуговку, и вся страна забастует… Возможно, что дело в терроре, но факт остаётся фактом. Организация рабочих распространяется на всевозможных служащих, ремесленников. Все соединяются в союзы, сплачиваются, за исключением представителей торговли и промышленности, которые до сих пор представляют из себя рассыпанную храмину, как выразился 200 лет тому назад Пётр Великий»¹¹⁶.

Последние слова лидера петербургских заводчиков любопытны как признание политической слабости и неопытности русской буржуазии. В то время как пролетариат ещё перед революцией создал свою партию, крупная буржуазия только в период революционного вихря начала наощупь, спотыкаясь, организовываться в «класс для себя».

В заключение Триполитов поставил вопрос: к какой партии могли бы присоединиться представители торговли, промышленности, банков? Социал-демократической партии принадлежит «первая скрипка», но «странно было бы рассчитывать, что представители капитализма могли бы с этой партией так или иначе идти рука об руку… С этой партией у нас не может быть ничего общего». Кадеты «как будто вам ближе», но Триполитова смущает нежелание кадетов провести точную границу налево: «Достаточно обратить внимание на основные требования и стремления[37], чтобы прийти к заключению, что здесь не может быть союза». Остаётся одно: организоваться в самостоятельную партию, которая «могла бы соединиться впоследствии с той или другой партией, но соединиться как равная с равной, не заискивая, не подлаживаясь в своих требованиях к требованиям другой партии» ¹¹⁷.