Буржуазное достоинство: Почему экономика не может объяснить современный мир

Короче говоря, моя тема - истинно либеральная: братья де ла Корт, Ричард Овертон, Джон Лильберн, Уильям Уолвин, Томас Рейнсборо, Ричард Румбольд, Спиноза, Дадли Норт, Алджернон Сидни, Локк, Воль-тер, Юм, Тюрго, Монтескье, Адам Фергюсон, Смит, Томас Пейн, Дестют де Траси, Джефферсон, мадам де Сталь, Бенджамин Констан, Вильгельм фон Гумбольдт, Шарль [не Огюст] Комт, Шарль Дюнуа, Мальтус, Рикардо, Гарриет Мартино, Токвиль, Джузеппе Мадзини, Фредерик Бас-тиат, Милль, Генри Мэн, Ричард Кобден, Элизабет Кэди Стэнтон, Кавур, Йохан Август Грипенштедт, Герберт Спенсер, Лисандр Спунер, Карл фон Роттек, Йохан Рудольф Торбеке, Карл Менгер, лорд Актон, Джозефина Батлер, Кнут Викселль, Луиджи Эйнауди, H. L. Mencken, Johan Huizinga, Frank Knight, Ludwig von Mises, Willa Cather, Rose Wilder Lane, Walter Lippmann until the 1950s, Nora Zeale Hurston, Karl Popper, Isaiah Ber-lin, Michael Polanyi, Friedrich Hayek, Раймонд Арон, Генри Хэзлитт, Бер-тран де Жувенель, Рональд Коуз, Милтон, Роуз и сын Дэвид Фридман, Мюррей Ротбард, Джеймс Бьюкенен, Людвиг Лахман, Гордон Таллок, Томас Соуэлл, Джоан Кеннеди Тейлор, Рой А. Чайлдс, Джулиан Саймон, Израэль Кирцнер, Вернон Смит, Венди Макэлрой, Норман Барри, Лорен Ломаски, Тибор Мачан, Антони де Жасай, Дуглас Ден Уйл, Дуглас Расмуссен, Дипак Лал, Чандран Кукатас, Рональд Хамови, Том Палмер, Дон Лавуа, Дэвид Боаз, Ричард Эпштейн, Тайлер Коуэн, Дэвид Шмидтц, Дональд Будро, Питер Боттке, молодой Роберт Нозик. Это очевидная и простая система естественной свободы. Она противоречит аристократическому глумлению консерваторов над инновациями и буржуазией или клерикальному глумлению прогрессистов над рынками и буржуазией. Истинно либеральное утверждение состоит в том, что необычное буржуазное достоинство и личная свобода на северо-западе Европы, особенно в Голландии, а затем и в Великобритании, привели к необычному национальному богатству за счет переоценки обычной, буржуазной жизни. Современный либертарианский мыслитель Том Палмер защищает это предложение с помощью его последствий. Если бы было доказано, что соблюдение прав личности ведет не к порядку и процветанию, а к хаосу, разрушению цивилизации и голоду, то мало кто стал бы отстаивать такие мнимые права, а те, кто их отстаивает, наверняка считались бы врагами человечества. Именно таких последствий от индивидуальных прав боятся те, кто видит порядок только при наличии сознательного упорядочивающего разума - социалисты, тоталитаристы, монархические абсолютисты и им подобные. Но если удастся доказать, что множество индивидов, пользующихся [свободой, которая простирается до носа моего соседа] ... . порождает не хаос, а порядок, сотрудничество и прогрессивный рост благосостояния людей, то уважение к достоинству и автономии личности станет не только совместимым, но даже необходимым условием для достижения социальной координации, процветания и высокой цивилизации.

 

Негативная версия новой свободы была сформулирована в 1685 г. левеллером Ричардом Румбольдом на эшафоте: "Я уверен, что нет человека, рожденного отмеченным Богом выше другого; ибо никто не приходит в мир с седлом на спине, ни один не обут и не подстегнут, чтобы ехать на нем". Позитивная версия была столь же знаменито сформулирована в 1792 г. Вильгельмом фон Гумбольдтом: "Истинная цель человека [Mensch, а подразумевается - каждый мужчина и женщина] есть высшее и наиболее гармоничное развитие его сил до полного и последовательного целого. Свобода есть великое и непременное условие, которое предполагает возможность такого развития". Не заметим, что кантовское (и новое) уважение к достойной личности сочетается здесь с политическим требованием свободы.

Консервативный политический теоретик Тод Линдберг отмечает, что неоконсерватизм некоторое время был вдохновлен эмпирическими исследованиями того, что не сработало в стремлениях послевоенного американского либерализма - минимальной заработной платы, которая, к сожалению, нанесла ущерб бедным, расходов на образование, которые, к несчастью, обогатили профсоюзы учителей среднего класса и неправильно воспитали бедных, внешней помощи, которая, к сожалению, обогатила больших людей и не была замечена бедными, и т.д. Мы, экономисты Чикагской школы 1970-х годов, просто обожали приводить подобные аргументы. Но Линдберг приходит к выводу, что "правильным ответом на грабеж реальности является не отказ от либерализма в широком смысле слова в пользу долиберальной, антилиберальной или "консервативной" альтернативы, нео- или иной, а скорее отказ от тех элементов (широко распространенных в послевоенном либерализме), которые реальность не может принять, в пользу тех, которые реальность может принять и, более того, вынудить". Это наша нынешняя и будущая политика". Я согласен. Экономическая история даже "социалистического" Све-дена подтверждает наше мнение.