Буржуазное равенство: как идеи, а не капитал или институты, обогатили мир

Древнее утверждение, восходящее к "Политике" Аристотеля и повторенное Марксом и Вебером, а также современными критиками коммерческого общества, состоит в том, что деньги плохи тем, что они имеют тенденцию накапливаться "без предела". Благотворительность и другие добрые дела, напротив, налагают ограничения, проповедуя богатство. Стивенсон критикует историка Кристофера Хилла (1912-2003), писавшего на пике престижа исторического материализма, который, по ее словам, "не понимал, что как только человек достигает определенного уровня достатка, пуритане [и другие англичане того времени, и антиримляне в Нидерландах, а в историческом порядке - израильтяне, римляне, средневековые христиане, клерикалы XIX века и Карнеги, Уоррены Баффеты и Биллы Гейтсы] настаивали на том, чтобы он был усерден в призвании, которое предполагает не зарабатывание денег, а их трату."Это была протестантская тема - как, впрочем, и католическая тема среди флорентийских банкиров, озабоченных ростовщичеством и строивших баптистерии из своих состояний. И точно так же поступали бароны-разбойники в Америке. Дональд Фрей пишет в рецензии на книгу Оливье Зунца "Филантропия в Америке":

Методистское наставление "зарабатывай все, что можешь, копи все, что можешь, отдавай все, что можешь", несомненно, оказало влияние на большее число американцев, чем "Евангелие богатства" Карнеги. Однако к тому времени, когда Зунц берется за эту историю [в конце XIX века], религия становится скорее второстепенным, чем главным действующим лицом. Наивный читатель может сделать из книги Зунца вывод, что [американская] филантропия выросла из богатых предпринимателей, которые создавали фонды без всякой причины, кроме той, что они могли это сделать.²¹

Долгое время религиозным обычаем было отрицание достоинства стремления к богатству и предоставление его только благочестивым тратам.

И так было во всех пьесах и романах шекспировского времени. Умерший в 1600 г. романист Делони в своем последнем буржуазном произведении рассказывает о некоем Томасе из Рединга, хорошем богатом суконщике, но ничего не говорит о предпринимательской деятельности, приведшей к его богатству, а только о его благотворительных и гражданских поступках после его приобретения. "Отнюдь не используя одобрение проповедником изобильного богатства и прилежного труда как доктрину, побуждающую бедных мальчиков делать добро, - пишет Стивенсон, - Делони использует пуританскую мораль как отступление от духа капитализма"²² Аналогичным образом английское духовенство XIX века, изображенное Джордж Элиот в 1871-1872 годах как ищущее свое некоммерческое призвание в печально коммерческой стране, вернулось к более ранней и пуританской модели.

Даже в буржуазном XIX веке в буржуазных Соединенных Штатах в буржуазных профессиях такая набожность продолжала находиться в противоречии с проверенным торговлей улучшением. В романах Горацио Алджера бедные мальчики добивались успеха, как, например, в романе "Борьба наверху" или "Удача Люка Ларкина" (1868 г.). Обратите внимание на "удачу", напоминающую удачу лорд-мэра Эйра. Люк Алджера был "сыном вдовы плотника, жил на скудные средства и поэтому был вынужден проявлять строжайшую экономию"²³ Люк добивается успеха в бизнесе только с помощью огромной борьбы вверх, на 144 страницах, в которой он вежлив, трудолюбив, воздержан и т.д. в том стиле, который называли веберовским (неточно, как я уже отмечал: Вебер подчеркивает дух и иногда отмечает, что поразительное совершенствование является его результатом). Однако, опять же в манере Саймона Эйра в традиционно антибуржуазном обществе, да и в веберовском понимании, Люк не является предпринимателем в том смелом смысле, который сделал современный мир. Он ничего не изобретает. Он ничего не предпринимает. Коммерческая надежда, смелость и благоразумие ему не свойственны. Он не участвует в проверенных ремеслом улучшениях. Он просто много работает, как это делали люди всех мастей с самого начала, и особенно с момента возникновения сельского хозяйства. В филиппинской песне говорится (на английском языке), что "Сажать рис никогда не весело, / Согнувшись с утра до захода солнца". Правда в том, что труд на стуле, высокая норма сбережений или строжайшая экономия не являются сутью нашего процветания с 1800 года.