Буржуазный век

* Венский конгресс 1814 –1815 гг. завершил войны коалиции европейских Держав с Наполеоном I и закрепил политическую раздробленность Германии. В марте 1848 г. произошла буржуазно-демократическая революция в Германии. Ред.

Та же самая участь постигла другие символы наполеонизма – лавры и орлов, бывших типическим модным мотивом украшения в тогдашнем женском костюме.

Так как цилиндр остался и потом символом консервативных убеждений и политической благонадежности, то каждый раз, когда хотели выразить иные настроения, демонстративно противопоставляли ему иного вида шляпы. Начиная с 40-х гг. эту роль исполняла демократическая шляпа, шляпа с отвислыми полями, от которой, по мнению даже современных строго аристократических кругов, исходит все еще "запах революционной сволочи". Подобно чопорному цилиндру долгое время признаком консервативных убеждений служил белый завязываемый галстук, ставший начиная с Венского конгресса модой дипломатов, стремящихся таким путем усилить впечатление неприступности, принципиальной замкнутости и величия. Впоследствии к этим частям костюма присоединился еще застегнутый на все пуговицы сюртук. Такой костюм – в самом деле адекватное выражение любви к порядку, субординации, цепкой приверженности ко всему установленному и т. д. и ненависти ко всему прогрессивному, так как последнее вносит в жизнь беспокойство и неуверенность. Если кто в этих буржуазных кругах хотел подчеркнуть свои монархические убеждения, то он надевал цилиндр, туго завязанный белый галстук и длинный, на все пуговицы застегнутый сюртук, а кто стоял за прогресс, тот завязывал галстук так, что концы его свободно развевались по ветру, и предпочитал короткий и открытый сюртук.

Все это представляло, как сказано, очень простое средство подчеркнуть при помощи костюма свое отличие от верха и низа, от правых и левых. Однако, по мере того, как мерилом для общественного мнения и всеобщей оценки становилось богатство, люди хотели уже казаться не только политически благонадежными и консервативными, но еще в большей степени состоятельными. А выразить это при помощи костюма было куда сложнее. Уже по одной той хотя бы причине, что, исходя из пословицы "по платью можно судить о человеке" (Kleider machen Leute), средние классы также рьяно стремились как можно больше затушевать расстояние, отделявшее их от имущих. Эти слои добросовестно копировали имущих, чтобы обмануть общественное мнение и также прослыть имущими.

В 20-х гг. один франт жаловался: "В наши дни последний бедняк может носить платье с длинной талией, панталоны а 1а Mameluk, жилет с откидным воротником, пальто a la Mina, так что нам приходится поневоле одеваться по-своему, иначе нас не отличишь от толпы". Если таким образом возникают экстравагантные, франтовские моды, то для тех, кто не желает выдаваться курьезно-странным костюмом, остаются только два выхода: как можно чаще менять моду, чтобы менее состоятельные люди не могли с ними тягаться, и, во-вторых, одеваться как можно элегантнее. Первое привело к тому, что мода среди имущих классов меняется не только каждый год, но даже каждый сезон, причем изменения, вносимые в костюм, так ощутимы, Что ни один знаток не примет прошлогоднего костюма за последнюю моду. Второе из этих стремлений привело, в свою очередь, к роскоши, превосходящей роскошь всех предшествующих эпох. Роскошь и элегантность – таков лозунг имущих классов. Истинная элегантность стоит всегда дорого, даже когда она отличается простотой, и потому в последнем случае она вся построена на оттенках.

Если стремление к обособлению классов служит очень важной причиной частой смены моды, то главная ее причина все же коренится в чем-то другом, а именно в особых потребностях капиталистического способа производства. Как известно, капиталистический способ производства покоится на массовом производстве, предполагающем, в свою очередь, как свое естественное дополнение массовое потребление. При машинном производстве любой предмет для фабриканта становится прибыльным только как массовый продукт – поэтому каждая мода, каждая материя, каждый цвет, каждая комбинация должны сразу стать популярными, дабы все возымели желание их приобрести.

Если какой-нибудь предмет сегодня в моде среди избранных, то завтра он должен войти в моду уже и среди массы – такова насущная потребность рассчитанной на массовое производство фабричной промышленности.

В противном случае предприниматели должны были бы время от времени приостанавливать или сокращать свое производство, вместо того чтобы его увеличивать и расширять, а к этому последнему они стремятся больше всего и прежде всего в интересах повышения прибыли. Уже один этот закон заставляет поэтому постоянно стремиться к созданию все новых мод, ибо машина нуждается все в новых заказах, а в один прекрасный день рынок все же будет насыщен товаром. Тогда необходимо придумать какую-нибудь новую форму, которую публика должна покупать, заменяя ею старую.