Бусый Волк. Берестяная книга

Руки дрожали, грозя заново рассыпать берестяные страницы. Случись что — Астин не был уверен, хватит ли ему сил и времени всё повторить.

Потом он нашёл глазами лики Божественных Братьев, смотревшие на него из угла, и показалось, будто Младший глядел с укоризной.

— Я грешен, — повинился ему старик. — Я впал в сомнение. Я чуть не накричал на детей…

Он говорил на своём родном языке. Ученики Внутреннего Круга постановили взывать к Близнецам лишь словами додревнего народа, обитавшего в Аррантиаде прежде аррантов, но Астин всё равно верил — любая речь достигает Богов, была бы чистой душа…

Вздохнув последний раз, старый жрец принялся за работу.

Племя веннов, давшее ему кров, почитало домашний стол Божьей Ладонью. Астин и принялся раскладывать на этой Ладони свои листы, что-то шепча, двигая и меняя местами, доискиваясь прежнего осмысленного порядка. Пламя маленького светца колебалось, метало по стенам тени. Возиться предстояло до вечера, а может, и несколько дней…

Человек, носивший странное для веннских чащоб имя Астин, пришёл в деревню Серых Псов с первыми метелями позапрошлой зимы. Два молодых кобеля, бегавшие в лесу, учуяли выбившегося из сил странника и мало не на себе притащили домой. Путник назвался Астином Дволфиром и сказал, что в леса пришёл из желания выстроить в глухом месте жильё и начать в нём одинокую жизнь. Во славу каких-то Близнецов.

А пока изумлённые венны силились постичь как это — отпустить немощного старца ладить в снежном лесу шалаш, — Астин Дволфир свалился в лихорадке и, конечно, никуда уже не пошел. Потому и те его слова об отшельничестве поняли как горячечный бред, ибо, правду молвить, разумного в них было немного.

Дети к старику липли — не отогнать. Очень уж горазд оказался он на занятные сказки об этих своих Близнецах. И умел сказывать так, что даже взрослые не гнушались — присаживались послушать.

Дети и вызнали первыми, что Астин Дволфир было не именем его, но прозвищем и означало попросту — Ученик Близнецов. А Старшего с Младшим следовало чтить не просто героями и мудрецами баснословных времён. Они были Богами.

Большуха, когда ей сказали, только плечами пожала. Эка невидаль, чужеплеменные Боги! Нет греха в том, чтобы, оказать уважение. Да ещё Тем, Кому поклоняется такой благой старец!

И не воспретила Щенкам приветствовать Астина, как он любил:

— Святы Близнецы, чтимые в трёх мирах!

Только один упрямый мальчишка едва не полез в драку со сверстниками.