Бутафория (СИ)

— До ближайшей гостиницы, — говорит Магнуссон водителю, заранее усадив меня на заднее сидение и сев рядом со мной. Через двадцать минут я помогаю Вильяму заселиться в номер, так как его английский хромает, поэтому, мне приходится самой договариваться насчёт оплаты и прочего. Мы поднимаемся на лифте до пятого этажа, и когда всё моё тело по инерции тянет вниз, я понимаю, как же устала. Хоть и проспала весь полёт, но, чёрт, ещё немного, и я просто умру. Здесь всё такое красивое, а у меня даже не хватает сил восхититься этими старинными достопримечательностями, потрясающими зданиями (каждое второе похоже на какой-то дворец, честное слово!), из окна машины я даже смогла заметить Биг-Бен вдалеке. Ничего страшного, отдохну немного — и в путь. Вильям пока найдёт своего отца, поговорит с ним. А я может быть встречусь с Евой. Как же она удивится, узнав о том, что мы прилетели сюда вдвоём с Вильямом Мангуссоном! Я хочу видеть её лицо, заранее включив камеру на телефоне.

Устало волоча за собой ноги, я вслед за своим спутником захожу в номер. Здесь очень красиво и уютно. И здесь… одна двухспальная кровать.

— Чёрт, — выдыхаю я, швыряю свои вещи и падаю на кровать прямо в одежде.

— Я посплю на диване. Надеюсь, он здесь есть, — бурчит Вильям, шархая ногами по паркету.

Голова кружится. Что со мной такое? Неужели я действительно так сильно устала? Но я ведь проспала в самолёте где-то пять часов. Почему мне снова так хочется спать?

— Нет, — чувство вины даёт о себе знать, — Вильям, — я зову парня. Тот высовывает голову из дверного проёма, ведущего в ванную комнату.

— Что такое?

— Ты можешь лечь рядом.

— Лечь в кровать с самой Нурой Амалией Саатре? — раздумчиво протягивает Вильям, вальяжно раздеваясь по пути ко мне.

— Молча, Вильям. Молча, и, желательно, не трогая меня за задницу, — предупреждаю я заранее.

— И в мыслях не было! — ужасается парень. — А за грудь можно?

Даже нет сил отвечать.

Через минуту я чувствую, как Вильям ложится рядом и укрывает меня одеялом. Мои глаза непроизвольно закатываются, а далее я уже чувствую, что просто не в силах их открыть. Вот знаете, как по утрам, когда в семь часов звенит будильник, а тебе в восемь на учёбу. Ты выключаешь этот раздражающий ушные перепонки и нервы телефон, и решаешь просто минутку полежать в постели. Всего минутку! Ты моргаешь, а затем…

…а затем просыпаешься в настоящем кошмаре. Мой телефон разрывается на части. Ведь перед сном я выключаю режим полёта. Меня будит звонок матери. Похоже, этих звонков было целое множество. Вильям, видимо, будит меня уже не первую минуту. Моё плечо болит от его толчков и ударов.

— Нура! — орёт мать, — где ты?!

— В Лондоне, мама, — зеваю я. — Что случилось?

— Твой отец, он был здесь, разговаривал со мной. Я рассказала ему о том, что ты улетела в Лондон с подругой, и он решил полететь за тобой, — мама начинает истерически рыдать. Мне становится не по себе. Что-то случилось. Я вскакиваю с постели, оставив Вильяма одного. Ухожу в ванную комнату и закрываю за собой дверь. Делаю всё это максимально быстро.

— Что случилось, мама? Отец решил встретиться со мной? — радуюсь я. Но моя мать почему-то плачет. Можно сказать, бьётся в истерике.

— Он улетел совсем недавно, чтобы увидеть тебя. Самолёт разбился, Нура. Твой отец погиб.

Мой телефон падает вниз и разбивается о кафель. Ноги начинают подкашиваться, а к горлу поступает ком. Мой отец решил встретиться со мной и летел следующим рейсом. Воздух перестаёт поступать в лёгкие.

— Виль… Вильям, — глухо зову я. Паника накрывает с головой. Я не могу дышать. Слышу, как сильно бьётся сердце. Вильям врывается в ванную и хватает меня за плечи. Разворачивает к себе и начинает трясти с невероятной силой, будто хочет вытряхнуть из меня весь дух. Это не помогает. Я рыдаю, и моё тело постоянно тянет вниз. Хочется забиться где-нибудь под ванную и пролежать там, пока не станет лучше.

Лучше уже никогда не станет.

Мою спину обдаёт холодным потом, в глазах начинает темнеть. Я вижу, как сильно напуган Вильям, он просто не знает, что сейчас делать. Он не хочет оставлять меня одну, и не знает, стоит ли звать на помощь. Его тело крепко прижимается к моему, я чувствую своими рёбрами, как бьётся его сердце. Мир вокруг нас перестал существовать. Остались лишь мы втроём. Вильям, я и паническая атака. Парень начинает гладить меня по голове, целовать в лоб, говорить, что всё будет хорошо. Он понятия не имеет, что произошло, но определённо точно догадывается, что случилось что-то ужасное, необратимое.

Дыхание начинает приходить в норму. Рука Вильяма продолжает гладить мой затылок, спину. Вторая его рука держит мою потную ладонь. Его голова находится на моей макушке. Кажется, теперь его тоже начинает трясти.

— Мой отец полетел за мной в Лондон, чтобы увидеться. Самолёт разбился. Он умер, — выдыхаю я и роняю голову на плечо Вильяма, который простоял в сгорбленном виде несчётное количество времени.

— И я виновата в его смерти.

Комментарий к Остались лишь мы втроём

Прошу прощение за задержку.

Виновата вдвойне.

Ведь написала лютую дичь и полнейшую жесть.

Просто простите.