Бутафория (СИ)

========== Остались лишь мы втроём ==========

Моя задница нетерпеливо ёрзает по удобному пассажирскому сидению. На улице уже давным давно стемнело, ведь, Вильям взял билеты на последний поздний рейс.

— Бери самое необходимое, — советовал он, когда мы собирали вещи, — мы же летим не на неделю, а на пару дней.

Но я итак утащила из дому все самое необходимое. Маленькую дорожную сумку я решаю всё-таки оставить у Вильяма дома. Позже заберу, как прилетим домой. А в портфель я засовываю пустой кошелёк (и угораздило же меня забыть карманные деньги дома), косметичку, в которой лежит тональная основа, помада, карандаш для бровей и огуречный лосьон, сверху я кидаю зарядку для телефона, наушники, и, конечно же, девочки меня поймут, но и нижнее бельё я тоже решаю прихватить. Один комплект не помешает. Не поймите неправильно (хотя девочки всегда должны быть опрятными), трусы-недельки может носить только заядлая чистюля. Ещё я засовываю с собой серую футболку и джинсовые шорты с высокой посадкой, чтобы, если что, было в чём ходить в гостинице. К моему глубочайшему удивлению, я всё-таки додумалась захватить из дому загранпаспорт (для того, чтобы мать не нашла его в моей комнате и точно была уверена в том, что я улетела с Евой).

И вот я сижу рядом с Вильямом в самолёте, который уже готов взлетать. Чувство предвкушения заставляет моё сердце биться быстрее, с грохотом тарабаня по рёбрам. Подушечки пальцев на руках начинают чесаться. Ладони потеют. Мне вдруг становится страшно. Вильям замечает моё состояние и охеревшие глаза, с ужасом смотрящие в окно.

— Никогда не летала? — с не скрытой насмешкой спрашивает он.

— Летала, и не раз, с Евой. Вместо того, чтобы издеваться, лучше бы…

А что он сделает? Врежет мне по лицу и отключит меня до момента приземления в Нью-Йорке? Даст мне снотворное? Успокоит словесно? Да не смешите мои трусы-недельки. Мы с Евой летали уже множество раз, а паника всегда давала о себе знать — как раз перед тем, как самолёт взлетает. Я, наверное, никогда не смогу объяснить причину.

— Представь, что мы сели в аттракцион. Ну, в парке такие стоят. И мы вот-вот взлетим. Получай удовольствие. Мне тоже поначалу было не по себе.

Мне вдруг отчаянно хочется позвонить отцу. После его слов о том, что он уехал навсегда в другой город, я эгоистично бросила трубку. Он ведь перезванивал. Я даже не спросила, куда он уехал. Может, когда-нибудь мы бы увиделись снова. Чёрт возьми, какая же я идиотка.

— Мне нужно позвонить, — я резко вскакиваю с места, а Вильям усаживает меня обратно. Важный и очень приятный голос мужчины-пилота звучит в каждом кубометре воздуха. Он сообщает о том, что мы взлетаем, и просит оставаться на местах, обязательно — пристёгнутыми.

— Когда можно будет вставать, сообщат, — говорит Магнуссон. Я разочарованно пристёгиваюсь, и думаю о том, вдруг со мной сейчас что-то случится, а я так и не перезвонила отцу. Паника накрывает меня с головой. Может, мои мечты того не стоят? Подумаешь, Мост. Подумаешь, Лондон. Ха! Есть много других потрясающих мест, куда можно добраться на автобусе или поезде. Почему же я поддаюсь соблазну лететь с Вильямом в столицу Англии, даже не поговорив со своей семьёй? Наврала матери. Может, я многого не знаю, вдруг это действительно отец виноват в разводе? Может, мать устала унижаться, звонить ему, и ждать ответных сообщений от папы? Почему же я решаю сбежать, вместо того, чтобы просто поговорить с обоими? Рано или поздно ведь придётся. Навсегда не убежишь, тем более от семьи, хоть она уже давным давно распалась. Чувство вины начинает царапать мои нервы.

Через минуту моё тело начинает вдавливаться в кресло. Знакомое чувство, будто я снова качаюсь на качели туда-сюда, или поднимаюсь на лифте. Мы взлетаем, а Вильям самодовольно улыбается.

— Мне не страшно, — бурчу я, уловив его смех. На самом деле я редко слышу, как этот парень смеётся. Раньше я вообще думала, что он не умеет. Его рука находит мою, а самолёт продолжает набирать высоту. Почему его ладонь не потная? Почему Вильям не трясётся? Не знаю, я всегда боялась летать на самолёте. Мало ли. Жить-то хочется. Сколько бы раз я не слетала туда-обратно, страх всё равно никуда не исчезнет, я не знаю, как от него избавиться.

На телефоне приходится включить режим полёта. Мама раньше часто пугала меня грозой и молнией, когда я в очередной раз собирала вещи и сообщала, что улетаю с Евой отдохнуть. Примерно через полчаса меня начинает клонить в сон. Вильям что-то рассказывает мне монотонным голосом, а я не слушаю, потому что начинаю засыпать.

Каким же облегчением было услышать, что мы приземляемся. Я так и не позвонила отцу, но уверена, что обязательно созвонюсь с ним, когда мы с Вильямом заселимся в гостиницу. Да и маме тоже нужно будет позвонить, она ведь переживает за меня.

Пять утра. Боже, сколько времени прошло? Часа четыре? Пять-шесть? Мы очень поздно вылетели из Осло. Жаль, перед тем, как заснуть, я не посмотрела на часы. Вильям тем временем берёт наши вещи и мы выходим из аэропорта, чтобы словить такси.