Бутон страсти

— Что нашла? Подписаное им признание? Это смешно! — И он отвернулся.

Она вздохнула, пожалев о том, что затеяла этот разговор. Тот факт, что ее мысли о Роберте стали другими, не значит, что и Саймон изменился по отношению к его памяти. Я нашла дневник с некоторыми записями.

— Дневник с некоторыми записями? — машинально повторил он. — Ну и что это доказывает? — Он резко дернул вниз уголки жилетки и отвернулся к окну. — Извини меня, Ли, но все это очень неприятно. Я не понимаю, почему после стольких лет ты вдруг стала говорить такие вещи о Роберте.

— Я тоже не хочу в это верить, Саймон, — пыталась защищаться Ли.

Он посмотрел в окно, затем повернулся на каблуках:

— Ты кому-нибудь эту книгу показывала? Монтгомери или шерифу Сандерсу?

— Нет. Я не хотела никого вовлекать в это, а самой мне ничего не удалось разузнать.

— А может быть, и узнавать-то нечего, — резко сказал Саймон. Он изучающе посмотрел на нее. Казалось, что он раскаивался за свой резкий тон в разговоре с ней. — А почему бы тебе не показать мне эту книгу? Это могло бы помочь тебе доказать, что Роберт не был вовлечен ни во что противозаконное.

— Ну, я не взяла ее с собой. Она дома, но, возможно, я как-нибудь захвачу ее. — Ли чувствовала себя виноватой. Должна ли она перекладывать этот груз на плечи Саймона? Она не хотела разрушать его чувства к Роберту. Господи Боже, она уже имела столько неприятностей из-за этих открытий о Роберте.

Раздражение промелькнуло во взгляде Саймона. Он грустно вздохнул:

— Поступай, как знаешь. Если захочешь, я могу посмотреть записи.

— Хорошо.

Что толкнуло ее вовлечь в это дело Саймона? Весь день ее мучали угрызения совести. Свой ленч ее партнер съел молча, занятый, без сомнения, мыслями о Роберте. Не однажды она ловила его подозрительный, настороженный взгляд.

Лучше бы она ничего не говорила. Саймон все равно не может помочь, и она только навредила своими открытиями.

В конце дня, когда солнце превратилось в красно-золотую полоску на горизонте, Саймон прибрал на своем столе и встал:

— Пять часов, Ли. Я пойду.

— Хорошо, — рассеянно сказала она, занятая своими бумагами.

Каблуки Саймона простучали по деревянному полу к двери, он снял пальто с вешалки и спросил:

— Хочешь, я провожу тебя?

— Нет, нет, иди, — Ли подняла голову и с облегчением заметила, что он больше не злился. Он выглядел уставшим и опустошенным. Выдавив из себя улыбку, она сказала: — Я собираюсь зайти в приют, как только закончу работу. Не жди меня.

— Ладно. — Повернувшись спиной, он открыл дверь. Уже стоя в дверях, залитый лучами заходящего солнца, он напомнил ей:: — Не забудь, что я сказал по поводу книжки.

— Хорошо, не забуду. — У Ли заныло сердце. Она ведь не хотела его обидеть, а всего лишь искала помощи.

В шесть часов она заперла контору и спустилась по лестнице, направляясь в сторону Мейн-стрит. Три маленьких мальчугана играли в бабки на замерзшей дороге, и она обошла их стороной. Какой-то мужчина задел ее, пробормотав извинения. Ли посмотрела ему в спину и узнала в нем того, кто встретился ей около приюта в Рождество и потом, около конторы шерифа Сандерса. Он не обратил на нее внимания. Она пожала плечами и продолжала идти вперед, погруженная в мысли о Роберте.

Тайна, окутавшая его, по-прежнему оставалась тайной. Мысли о нем все еще не отпускали ее. Ли решила попытать счастья в своих отношениях с Кэботом.

Два часа спустя она сидела за приютским кухонным столом вместе с Реджиной. Напротив сидел мальчик, наблюдая за ней и ужиная тостами и яйцами.

Другие дети были уже накормлены и отправлены в постель. Тимми приехал сегодня до наступления темноты, рассказывала монахиня. Он был полон впечатлений о том, как поймал большую лягушку, но рассказ получился слишком длинным, так как мальчик заикался.

Реджина прошептала Ли, что мама мальчика умерла от туберкулеза у него на руках на корабле, в часе хода от Калькутты. Зная о существовании здесь приюта, капитан привез мальчика сюда.

Темно-карие глаза Тимми были красными от слез. Он внимательно смотрел на Ли, следя за каждым ее движением, когда ей пришлось встать, чтобы налить себе чашку кофе из старого жестяного чайника.

— Ты еще не познакомился с Каффом? Вы одного возраста. — Она старалась отвести разговор подальше от его матери. Реджина сказала ей также, что у него нет никаких родственников.

— Д-д-да, м-м-мэ-э-м. — Он кивнул и засунул в рот ложку с яйцом. Он жевал быстро, как будто боялся, что еда вдруг исчезнет. — О-он с-с-казал, что м-мы сможем п-пойти п-п-орыбачить.

— Да, Кафф, — знаменитый рыбак. Он однажды поймал во-от такую зубатку. — Ли развела руки на фут. Тимми был симпатичным мальчиком с темными глазами и волосами и покрытым веснушками вздернутым носиком.

Он широко раскрыл глаза от удивления, не забывая при этом быстро жевать и проглатывать пищу.

— Правда? Я никогда не поймал ни одной рыбки.

— Подожди до весны, тогда и поймаешь. Ручаюсь, что вы с Каффом быстро подружитесь.

— Да-а. — Он отодвинул от себя тарелку и, обхватив двумя руками чашку со сливками, стал жадно пить. Покончив со сливками, он облизнул губы, немного осоловевший от еды.