Бутылка для Джинна

Подхваченная течением, моя лодчонка понеслась вначале вдоль берега, а затем все дальше и дальше от острова. Поначалу я был в шоке и все, что мог делать, это держаться за уключины, в которых болтались короткие весла. Качка не давала сосредоточиться, и лишь на значительном расстоянии от берега я решился взяться за весла и попытаться направлять лодку. Пока был виден остров, путь был ясен, от него и подальше, но, едва он скрылся из вида, я потерял и надежду и желание что-либо менять. Поэтому, слегка поддерживая одно из весел, а заодно и держась за него, я принялся за исследование своих припасов. Вода за бортом оказалась пресной, а в котомке половина ее была заполнена сушеным мясом и фруктами, а вторая – нижним бельем и оружием. Я очень напряженно задумался, на какое же это время меня снарядили. Пожалуй, запас гарантировал мне скромную, но вполне сытую жизнь более, чем на месяц. И тогда мне стало плохо.

В какой-то песенке были слова – «эй, моряк, ты слишком долго плавал». Это про меня. Но с одним отличием, поскольку понятие «долго» в моем мозгу превратилось в неотвратимое «всегда». За это время мне стали понятны и близки такие слова и очень хорошо скрывающиеся понятия «бесконечность», «рок», «безнадежность», «отчаяние» и так далее. Переосмысливая свою недолгую пока жизнь, причем уже не в первый раз, я понял, что недооценивал их значения, а в отношении многих я поступал вовсе по-свински, то есть неприлично – я их просто игнорировал. И вот теперь они сами пришли ко мне и предъявили себя в полном смысле этих слов. Зато притупилось чувство страха, мучавшее меня с самого начала путешествия уже много дней и ночей. Произошло это после первой бури, когда меня выбросило за борт, но я все-таки смог добраться до лодки и успел подхватить котомку. И, в конце концов, я уже начинал верить в свои силы. Были и приятные моменты в этом приключении. Однажды рыбина внушительных размеров плюхнулась прямо ко мне в лодку. От неожиданности я сам чуть не выпрыгнул из нее. Свежая рыба действительно вкусная штука, особенно для путешественника.

И все-таки этот кошмар должен был когда-то кончиться, но конец концу рознь. Мой кошмар перешел в другую стадию. Невдалеке от берега моя лодка напоролась на подводный камень и постепенно все мое добро благополучно пошло на дно, а я вынужден был балансировать на каменном выступе, стараясь не напороться на другие острые камни. Я вдруг вспомнил, что пловец из меня, увы, настолько неважный, что стыдно признаться, благо вокруг не было ни души, чтобы видеть мой позор, хотя, с другой стороны…

Ветер крепчал, становилось холоднее, и передо мной ребром встал вопрос. Мне предстояло решить, что сделать раньше: во-первых, остаться в том же положении и замерзнуть, а затем свалиться с камня и утонуть; во-вторых, ускорить процесс и утонуть гордо, в последней попытке преодолеть это устрашающе большое расстояние до берега, и чувствовать при этом себя если не героем, то, по крайней мере, мужчиной. Я порылся в карманах и с трудом вытащил монету. Пусть решает случай, если орел, то полечу навстречу судьбе, если решка, то пусть судьба летит навстречу мне. Я подбросил монету, но вот поймать ее посиневшими и закоченевшими пальцами не смог. Это рок и никуда от него не деться. Больше монеты не было. Почему-то вдруг вспомнилось, что туристы бросают монету на том месте, куда хотят вернуться. Нет, я не хочу! И я, не раздумывая ни секунды, бросился в воду и поплыл. И неплохо, надо вам сказать, поплыл, красивым брассом. И дыхание не подводило, красота! Вот только ботинки мешают. Долой ботинки! Плывем дальше. Отличный кроль, только куртка тесновата. Долой…

Некоторое время спустя я стоял на берегу в одних, извините, подштанниках, и пытался согреться, размахивая руками.

– Эй, ты чего тут семафоришь? – раздался сзади звонкий голос, – ой…

Этот последний возглас был результатом того, что я от неожиданности растерялся и резко повернулся, забыв при этом не размахивать руками. Парнишка за свое любопытство заработал удар в челюсть и летел по плавной дуге прямо на кучу сетей, которые, по-видимому, нес до этого в сторону моря. Хоть здесь ему повезло, приземление было мягким. Поскольку масса моего кулака превышала массу его маленькой головы, малыш долго не приходил в сознание. Я уже начинал беспокоиться за его здоровье, к тому же, он был той единственной ниточкой, которая могла связать меня с этим миром. Маленькие мальчики отличаются многими качествами настоящих рыцарей, я имею в виду – хорошими. Куда они деваются, когда мальчики взрослеют, просто непонятно. Я вздохнул, невольно вспоминая собственное детство…