Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить

Все это было забавно, учитывая главную слабость мамы и миллионы способов избегать этой темы. Я научилась скрытности, наблюдая, как папа ее прикрывает. Он говорил друзьям «она устала», заказчикам – «она заболела», родственникам – «я поцарапался об ветки в походе» и моим учителям – «да, Карина уже поела». Я могла придумать объяснение чему угодно за пять секунд. Но не только потому, что у меня был хороший пример. Просто никому нельзя было рассказывать про то, что происходит дома. Никто не поверит, а кроме того, должно быть стыдно. Отец шептал мне, когда укладывал спать: «И ведь никому не расскажешь, и ведь никому не расскажешь». А мне хотелось дать ему пощечину. Прямо как делала мама после пары бутылок. Все, что я хотела услышать, это «извини, я виноват, что выбрал такого партнера, ты не должна страдать из-за моего выбора».

Неудовлетворенная необходимость в том, чтобы люди признавали ошибки и корили себя, как это делала я, будет преследовать меня долгие годы.

Потом у меня появился-таки первый парень. Он угощал меня и подруг коктейлем «Б-52». Девочки дразнили нас, приставляя к моему имени его фамилию. С парнем я рассталась.

Страх, что мама напьется и убьет папу или себя, всегда был со мной: с сознательного возраста и до дня ее смерти. В старших классах я освоила новую привычку: пить каждые выходные. Но страх не испарялся ни с алкогольными, ни с сигаретными парами. И все же подростковый период с его проблемами как-то делал страх жиже, разгонял по углам. К тому же мы тогда редко виделись с родителями из-за разных графиков и не особенно проводили выходные вместе. Острым моментом оставались праздники или домашние посиделки, когда к родителям приходили гости.

Разговоры с папой на эту тему периодически поднимались, но сводились к тому, что мы ничего не можем поделать. «Зашивать» маму насильно нельзя, потому что она может умереть, а сама она проблему никогда не признает. В те годы я еще безоговорочно верила папе и смирялась с нашим бессилием.

Когда я училась в институте, папа часто спрашивал, может, им развестись…

Юля

Проводить досуг определенным образом, то есть выпивать и идти в ночные клубы, стабильно и регулярно я начала в старших классах. Жила я тогда с родителями за городом, а училась в центре Москвы, на Арбате. Там же, недалеко от моей школы пустовала квартира, где я с подругами зависала на выходных или после школы. Мы покупали дешевое вино в картонных коробках или пили водку с апельсиновым соком.

Самое интересное происходило до и после собственно ночных клубов. «До» мы устраивали оргии: доставали старую мамину одежду из шкафа (она казалась нам невероятно смешной), наряжались и танцевали. Музыкальный ряд подбирали соответствующий: Ветлицкая, «На-на», «Руки вверх» и иже с ними. В процессе, если не было мальчиков, а подогретые вином или водкой девочки хотели страстной любви, мы целовались друг с другом. После чего красились и шли в ночной клуб. Каждая из нас мечтала познакомиться с кем-то невероятным.

Иногда нам это даже удавалось, и мы притаскивали новых знакомых на ту квартиру. Сколько раз нас могли убить там же, в той самой квартире, или тупо ограбить? Слабоумие и отвага – верные спутники пьяных девиц.

Самое страшное, что когда-либо с нами случалось? Как-то парень решил стащить мобильный из заднего кармана моей подруги прямо посреди танцпола. Только он не знал, с кем связался. Выглядела она пухляшом, но силы была немеряной: схватила его за руку своей, обманчиво мягкой снаружи и твердой внутри, и смотрит, мол, ну, что дальше?

В те годы у нас не было не только мозгов, но и похмелья. С утра мы заваривали на всех «Доширак» и обсуждали, кто вчера, что, когда и с кем. И эта часть мне нравилась даже больше танцев.

По школьным будням мы практически не пили, если не было какой-нибудь особенной оказии. Я думала об алкоголе как о чем-то равном счастью: любой праздник, тусовка или поездка для меня были немыслимы без выпивки. Уже тогда начались провалы в памяти. И утром на кухне я все чаще говорила подругам: «Правда? Я так сделала?»

Уже в институте однажды я допилась до того, что с утра открыла глаза и воскликнула: «Да я молодец! Вчера вела себя прилично». Бодрая и уверенная в том, что помню все, а поэтому довольная и, можно сказать, счастливая, отправилась на кухню. Там меня ждали друзья.

– Как круто, что я вчера не напилась!

– Ты не напилась? А кто бросал туфли со второго этажа?

С туфлями у меня и правда выходила беда. Я любила скидывать их в клубе и возвращаться домой босиком.

После той ночи я уже никогда и ни в чем не была уверена и на всякий случай извинялась перед друзьями заранее. А извиняться было за что. Я разбалтывала их секреты, портила мебель и прочее нажитое, терялась сама или теряла других. Ссоры на почве того, что я много пью, были с каждым из моих близких друзей, а кто-то и вовсе переставал со мной общаться.