Бутылка (СИ)

Я ревел так отчаянно, ощущая, как зёрна злости, непонимания, предательства, досады, страха и губительных надежд расползаются в груди, заполняя каждую свободную клеточку моего тела. Всё то, что я так отчаянно подавлял эти пару месяцев, перехлестнуло через край одной гигантской волной, топя меня в пучине беспросветности. Заливаясь в уши, рот и нос. Заливаясь в душу и отчаянно придавливая ко дну.

Было больно. Обидно. И горько.

Эта боль была несравнима с той, что причиняли мне эти монстры, но она ощущалась ничуть не легче. Звери уничтожали моё тело. Сейчас страдало то, что люди зовут душой. Если она действительно была энергетической субстанцией переплетённых нитей, то сейчас эти нити расползались во все стороны под страшным давлением изнутри. Обвисали лохмотьями, превращались в жалкую тряпку.

Отец был со мной, пока я не затих, излив часть своих несчастий на его домашнюю клетчатую рубашку.

Он ни о чём не спрашивал. Не знаю, что он решил. Наверное, думал, что это шок после пережитого. Так оно, в сущности, и было, не считая той незначительной детали, что этот шок затрагивал всё то время, что я прожил в чёртовом Истрет Виль.

Больше мне ничего не снилось, и я спокойно дремал до вечера, приходя в себя только чтобы выпить воды и лекарства, которые папа купил заранее по рецепту.

Мысль о стоимости скользнула по краешку сознания, и я пообещал себе, что непременно спрошу об этом отца.

Завтра. Я непременно сделаю это завтра, — вздохнул я про себя, вертя блистер в руке, и вернулся к себе в комнату.

Но подремать до утра мне не удалось. Звук работающего телевизора разбудил около полуночи. Отец заснул на диване, свернувшись калачиком, словно подросток, который так и не нашёл в себе силы отклеиться от экрана.

Я разбудил его и отправил в постель, а сам, дождавшись пока он скроется в спальне, присел на нагретую поверхность продавленного дивана и с вожделением уткнулся носом в набивку. Она пахла отцом… и папой. Запах папы жил здесь, я не ошибался.

Поджав ноги, я свернулся на том же месте, что и отец, впервые понимая, что не я один вижу призраков.

Как же хотелось вернуться в прошлое. Там я был счастлив. Там не было проблем, с которыми я не мог справиться.

Мне казалось, со смертью папы я сильно повзрослел. Многое понял, выучил все уроки, подкинутые жизнью. Но вот я очутился в проклятом Истрет Виль, и моя прежняя уверенность развеялась словно дым.

Эти пару месяцев я только и делал, что метался между тем, что должен, и тем, чего мне действительно хотелось, раз за разом находя оправдания своим поступкам.

Мне нужно было пресечь общение с Ласом, как только вампир стал отираться в округе. Мне следовало заткнуть себе уши, когда он со мной заговорил. Нужно было смотреть в другую сторону, когда он возникал в поле зрения. Нужно было послать его подальше и не продолжать эту дурацкую игру влюблённых, даже ради того чтобы спасти меня от насмешек…

Но было слишком поздно.

Я позволил собственным желаниям распахнуть двери шире. Энди-романтик и Энди-добряк, которых мне почти всегда удавалось игнорировать, ускользнули из-под надзора и придержали створку, когда Лас вошёл в мою жизнь уверенной походкой. Но ведь это случилось только потому, что я сам пожелал этого. Я сам согласился играть в игры Ласа.

Сам. И теперь… теперь я за это расплачивался…

Я тяжело вздохнул и глубже уткнулся носом в сидение.

С Ласом так легко было чувствовать себя омегой. Он покорял своим обхождением и вниманием… И я купился, сдав оборону и полностью капитулировав.

Как же я просчитался с тем, что считал невинными заблуждениями, снами наяву, чуть не окончившими мою жизнь так глупо. И словно этого было недостаточно, судьба решила, что именно Лас станет тем, о ком мне придётся грезить ближайшее время. Понятия не имею, как долго. Не представляю, что делать, чтобы выкинуть вампира из головы. Как не думать о том, что он будет с Ричем, которого я ненавидел всей своей душой.

Смешно, но ненавидел я его не за покушение, хотя именно об этом говорил здравый смысл. Я ненавидел его совсем не за это…

Рыдать не было сил. Я просто лежал в немом оцепенении, надеясь, что скоро усну и забуду обо всем ненадолго.

Увы, у меня снова ничего не вышло. Похоже, жизнь не желала идти на уступки ни в чём.

На кухне я заварил себе чаю и уставился в окно. Небо было тёмным — ни луны, ни звёзд. Только ветер шумел на улице, забивая ноготки тощих пальцев в щели старых рам.

— Ой! — вздрогнул я от испуга, когда прямо передо мной, из ниоткуда, возникло бледное лицо.

Это был Лас.

Сладкий кошмар

Мы уставились друг на друга сквозь стекло. Я не сразу вспомнил о чашке в руке, только когда горячая поверхность пластика обожгла кожу. Прикусив язык, отставил её в сторону и на цыпочках пробрался в коридор, молясь, чтобы скрип петель не разбудил отца.

Выбравшись за дверь, я нос к носу столкнулся с вампиром.

— Привет, — шепнул от неожиданности, не зная, что ещё сказать. Отойти от вампира подальше я не мог — позади оказалась стена дома, сбоку обитая скамейка.