Бутырка. Тюремная тетрадь

Естественно, что по форме проще достигать каких-то приемлемых условий сообща. Для этого ребята объединяются внутри отряда в «семейки» по 4–5 человек. Все вопросы питания и другие бытовые темы решаются совместно. В «семейки» объединяются по разным принципам. Наиболее распространенный — когда бывалые зеки без денег объединяются с более или менее обеспеченными первоходами. Это позволяет первым нормально питаться, продавая свой опыт и авторитет, а вторым — иметь за определенную сумму денег лоцманов в абсолютно незнакомом окружении. Обеспеченных первоходов стараются вовлечь в семейки на самом начальном этапе, пока человек не освоился. Лично я отказался от идеи и предложений с кем-либо объединяться, хотя на первом этапе, когда поднимаешься в отряд после карантина, естественно, возникает желание и хорошо кушать, и иметь доступ к другим социальным привилегиям, которыми обладают более сильные «семьи» — они фактически управляют отрядом.

За 2–3 месяца и так все становится понятным: кто есть кто, кто чего стоит, с кем как разговаривать. Я предпочел объединяться с людьми по конкретным интересам — ну, например, изучение иностранных языков, — а не по бытовым вопросам. Таким образом, сохраняется финансовая независимость. Можно объединяться в одних ситуациях с одними людьми, в других — с другими, и при этом ни от кого не зависеть и не иметь каких-либо перманентных обязательств.

Надо сказать, что себя надо изначально ставить в меру жестко. Надо уметь отказывать, иначе сядут на шею. Многие живут за счет тех, у кого что-то можно взять, даже если вы не «семейник». Народ выживает, как может.

Я, конечно, помогаю нормальным ребятам в меру возможности, но даю понять, что эта «доброта» моя основана не на слабости, а на четком интересе. Кто-то помогает мне со стиркой, кто-то перешивает вещи и т. д. Здесь несколько другие представления о добре и зле: если помогать, то есть давать что-то безвозмездно, то в 99 % случаев это воспримут как слабость. И ты уже должен будешь по жизни помогать этому человеку. Сент-Экзюпери, которого никто не читал, воспринимается здесь буквально.

Хотя есть исключения из правил. Был здесь зек, пожилой, за 60, неоднократно судимый, инвалид. У него не было никаких источников существования, к тому же в силу своего заболевания делать что-либо он тоже не мог. Я подарил ему блок сигарет, а он, будучи носителем старых незыблемых понятий, все равно нашел способ, чем мне быть полезным и отплатить. Вначале он решил мыть мою посуду, а когда я отказался, он предложил мне сейф-услуги, от которых отказаться трудно: я держал у него заточку.

Сориентироваться в зоне мне помогли беседы в тюрьме с бывалыми зеками. В этом смысле тюрьма полезна: есть большой опыт, в отличие от первоходок, которых арестовывают и этапируют из зала суда.

Жить, как жил

Есть правило, которого обязательно нужно придерживаться, попадая в зону, а именно: жить, как жил до зоны и до тюрьмы.

Что это значит? Отношение к людям здесь складывается из их поступков и быта, заслуги на воле не в счет. Причем отношение по поступкам и по жизни здесь не только со стороны осужденных, но и со стороны тех, кто охраняет. Поэтому не нужно стараться казаться тем, кем ты по жизни не был. Фальшь — она будет заметна, народ здесь опытный, тертый, жизнь знает хорошо. Несколько раз сфальшивишь, и отношение к тебе будет в лучшем случае как к человеку несерьезному — со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Основная задача здесь в том, чтобы выйти как можно быстрее. Но при этом необходимо остаться человеком.

Нет смысла начинать играть в какие-то игры. Интриги на зоне почище, чем на воле. Лучше всего стоять в стороне от каких-либо «движений» и просто жить своей жизнью, наладив быт. Здесь могут легко подставить, использовать в своих интересах любые твои слова. Поэтому к кругу общения — как и к словам — надо подходить очень аккуратно. Со временем понимаешь, что от кого ожидать. Варианты «разводок» становятся видны невооруженным глазом. Самому не надо опускаться до этого уровня, или пытаться выяснить отношения. Здесь каждый сходит с ума по-своему.

Вообще, здесь все видны, как на ладони, все становится известно довольно быстро. Вот только «крыс» найти не могут.

* * *

Есть у нас один персонаж, который, поднявшись после карантина в отряд, произвел на всех впечатление воспитанного и интеллигентного человека. Его приняли в одну очень сильную «семью» и доверили резать колбасу, делать всем бутерброды (то есть помимо колбасы, такому человеку доверяют еще и заточку — официально ножей ни у кого нет). В один распрекрасный момент парня случайно застали на кухне за час до подъема — поедающим колбасу из общака. В итоге он сейчас изгой.